***
Анна лежит на кушетке натянутая как струна и не может расслабиться – впервые за долгое время. После этого сеанса она не приходит больше к своему врачу, старой голубке, хоть и тоскует по ее убаюкивающему воркованию. Магия исчезла, непрекращающиеся выходные с хорошим настроением кончились, и она снова оказалась лицом к лицу со своей главной проблемой – порноманией. Эффект был положительным, но, увы, кратковременным.
Анна борется с искушением
Я борюсь с желанием включить компьютер и провалиться туда, в эту кроличью нору, в это логово белого червя, в эту геенну искушений. Мне, наверное, ужасно этого хочется. Но все же я не открываю его – он, наверное, давно покрылся толстым слоем пыли в кладовке, замер там в ожидании своего часа. И вот, когда я включу его, он радостно заурчит и начнет работать, начнет подчинять меня своей воле… О, как же я этого боюсь, как бегу от этого! Мне так страшно, я не хочу повторения, но в глубине души знаю, что этого не избежать.
Тем не менее я не включаю эту проклятую машину, не слышу, слава богу, радостного урчания. Еду в центр, в книжный магазин, и впервые за долгое время покупаю там много книжек. Теперь я могу это позволить. И это куда лучше, чем бродить по бутикам в Столешниковом переулке и на Большой Дмитровке. Современная философия, фикшн, нон-фикшн – я читаю все запоем, главное не останавливаться и не смотреть на дверь кладовки, за которой лежит готовый заурчать зверь, он нем, но стоит нажать на кнопку, и… Все-таки я еще могу контролировать себя, свое желание, свою порноманию… Но когда силы иссякнут, что будет дальше? О, не надо про это, пожалуйста! Я лишь хочу продлить этот момент свободы, я живу настоящим, только этим мигом и ничем больше.
А знаете, что еще заставляет меня держаться подальше от урчащего монстра? Лицо того худощавого парня с такими живыми темными глазами, которого я уже несколько раз случайно встречала в городе. Он, по-моему, тоже обратил на меня внимание. Смотрел пристально, словно хотел что-то спросить, но не мог решиться. Наша встреча всякий раз происходила так внезапно, что, увидев друг друга, мы буквально немели от неожиданности.
***
М – так зовут того темноглазого, худого и нервного молодого человека, который несколько раз встречался Анне и который «помогает» ей удержаться от порномании. Пора дать ему слово.
М страдает от перевозбуждения и вспоминает о случайной встрече с Анной
Я в жутком возбуждении, вызванном лекарством для расслабления мышц, которое принимаю уже неделю. Я больше не буду его принимать, но сейчас от этого решения легче не становится – я уже выпил дневную дозу, и очень зря. Я еду в метро, мысли несутся галопом. Зубы стучат. Меня то бьет озноб, то мучает жар, мне кажется, что сейчас весь мир, мой мир, перевернется вверх тормашками, я боюсь потерять опору, боюсь провалиться. Единственное, что мне помогает удержать равновесие и не упасть, не провалиться, это мысли о девушке, которую я несколько раз встречал на улице и в книжном, и всегда случайно и совершенно неожиданно. Мне важно встретиться с ней хотя бы еще раз, но как найти ее?
Я чувствую с ней невероятное единение, мне кажется, что только она способна меня понять в этом огромном городе. Возможно, что и я – единственный, кто ее поймет… Я рисую дурацкую картину: вот я, лежащий бездыханным после приступа, а эта девушка, вся в слезах, склоняется надо мной… И ― о чудо! Я оживаю… Вот какие образы прокручиваю я в своем сознании, пока мое сердце чуть не выпрыгивает изо рта, и я едва не теряю сознание в вагоне метро, окруженный хмурой утренней толпой. На меня смотрят с подозрением и неприязнью. Но отвернуться невозможно – прижатые друг к другу, как селедки в бочке, люди, оказавшиеся рядом со мной, смотрят на мои муки, на мой пот, сменяющийся ознобом, слышат, как стучат мои зубы, снова и снова видят мой закрывающийся и открывающийся, как у рыбы, рот… Нет, никто не скажет ничего, не спросит: «Вам плохо?» Будут стоять с поджатыми губами, презрительно и брезгливо смотреть на меня, то обливающегося потом, то трясущегося от холода. Привычная картина, до боли привычная. Интересно, если я прямо здесь отдам концы или хотя бы потеряю сознание, что они сделают? Думаю, отпрянут, оттолкнутся от меня и тем самым оттолкнут меня от себя. И, несмотря на жуткую тесноту, место найдется. Так всегда бывает в особых случаях, даже в совершенно заполненном пространстве; это необъяснимо, но я часто это наблюдал, в метро и не только в нем. И вокруг меня словно нарисуют невидимый меловой круг, образуется пустота, которая будет охранять меня от них, от мира, с которым я все время в каком-то конфликте. О, зачем я принял эти таблетки?