В любом случае, мне надо больше концентрироваться на себе, на своих целях… Кстати, какая у меня цель? Стать свободным, как я недавно думал? Но не слишком ли это расплывчато, и вообще, что это означает – стать свободным? Может, стоит выразиться как-то поконкретнее? Нет, не «стать свободным», но найти себя в жизни – вот моя задача. Да, так звучит лучше. Я доволен, этот день прошел не зря, ведь я сформулировал пусть не очень конкретную, но все же цель.
Анна наконец знает, куда ей надо ехать
Агентша возвращается. От нее все так же пахнет тяжелыми духами и еще чем-то ― наверное, пот пробивается через «деодорант-стик», изо рта воняет смесью жвачки и табака. Я содрогаюсь.
– Ну что? Какой выбор?
Она все еще надеется, что я, потеряв голову от видов упоительных пляжей Мальдивских островов, куплю этот дорогущий тур за 120 000 рублей, или даже дороже, если она уломает меня снять бунгало, а ей от этого отломится хороший процент. Она, по-моему, мысленно подсчитывает, на что его потратит. На новое платье от Стеллы Маккартни? На кофемашину Illy? И тут я вспоминаю сцену в «Лансароте» Уэльбека, в самом начале, где его герой выбирает туры… А что, почему бы не попробовать?
– А на Лансароте есть возможность уехать? Дней на десять-двенадцать! А?
– Вы хотите на Лансароте? (Удивление на грани презрения). Да пожалуйста! Его так неохотно берут… Вы первая из моих клиентов, кто туда рвется. Там вечно облака, тучи, ни позагорать нормально, ни поплавать. Пляжи так себе… Ну, я вас предупредила!
Я вхожу в такой энтузиазм, что не знаю, как ее благодарить. Я готова все ей простить, даже обнять ее, похлопать по плечу, так я возбуждена своим выбором и предстоящим приключением. Беру не глядя тур в какой-то отель, далековато от моря, зато самый дешевый. Я, видимо, правильно думала, что у меня психология бедного человека. Встав, я забыла про пятно на летнем платье – след моего недавнего оргазма. Агентша смотрит на него в ужасе. Со счастливой улыбкой глядя на ее вытянутую рожу, радостно иду к выходу, почти приплясываю. Агентша сверлит мою спину взглядом, в котором есть место и для презрения, и для испуга.
Мне через три дня вылетать, и так быстро бежит время, что я не успеваю ничего сделать и как следует собраться. Оно и к лучшему.
***
Оказавшись на Лансароте, Анна понимает, что прогадала с отелем. Он ужасно шумный и неуютный. Далеко от моря. И в нем живут только русские, причем такие, о которых она и думать-то забыла, окопавшись в «своей» Москве. Анна вспоминает неприязнь агентши и цедит сквозь зубы: «Все же сглазила, сука!» Она решает сменить место.
Вначале Анне непременно хочется снять уединенный дом. Но полного уединения не может быть. И все равно везде будут соседи. Соседний дом, соседняя квартира, соседнее бунгало… Или взять что-то дико дорогое, помпезное и неуютное, где на нескольких гектарах ты будешь совершенно один. Такая перспектива ее пугает еще больше, чем соседство с кем-то. В итоге она выбирает простой и недорогой вариант, семейный отель на вилле на севере острова, номер с отдельным входом, с неброской антикварной мебелью, скромно «дышащей прошлым» (так говорится на сайте, пошловато, но сойдет, думает мимоходом Анна)… Она почти не видит других отдыхающих, разве что за завтраком. Да и то не всегда. Встает она, как обычно, поздно, а ее соседи по пансиону, бодрые немецкие пенсионеры, к этому времени уже давно на ногах.