Как вам уже известно, перед отъездом Анна купила две книги Уэльбека: в них обеих так или иначе идет речь о Лансароте. Уэльбек с его пессимизмом, порно-откровениями и магнетической меланхолией успокоил ее. Благодаря ему далекий южный остров стал чем-то знакомым и понятным.
М признается, что ему нравится читать Уэльбека
Все же мне нравится читать романы Уэльбека. По крайней мере, этот. Я проглотил его за два часа! Сцена, где герой лижет клитор симпатичной цыпочке, меня очень возбудила. Я ведь тоже люблю это делать. Точнее, любил, когда практиковался. Секса у меня не было очень давно, но, надеюсь, я не потерял этих навыков… Конечно, нет. Это как кататься на велосипеде – если научился, то никогда не забудешь.
Опять вспоминаю ту девушку, которую встречал несколько раз и которая так меня волнует. Меня посещает озорная мысль: каково бы ей сделать то, что я любил когда-то делать и о чем прочитал только что в книжке Уэльбека? Интересно, понравится ли ей это? Впервые я думаю о ней как о сексуальном объекте. Впервые она предстает передо мной как желанная, возможно, женщина, с клитором, с грудью, с влагалищем… Но это ли в ней для меня главное?
Анна и возможность острова
Итак, я на Лансароте. Десять дней моего пребывания здесь – как они пройдут? А так, как пройдут. Чего загадывать? Мой отель – маленькая вилла, в ней очень тихо и спокойно. Хорошо, что я не пожалела денег и сил и выехала из того отеля, в который меня поселила «вонючая». Хозяева милые, не надоедают. То, что надо. И, признаюсь, я пока не созрела до пребывания на необитаемом острове, как грезила когда-то. Мечта стать Робинзоном для меня ― все еще нечто невообразимое. Поэтому уже на второй день меня тянет к пляжу, к людям. Я решаюсь съездить на соседний остров Фуэнтевентура; говорят, там самые лучшие пляжи на Канарах. Конечно же, беру с собой романы Уэльбека, что купила накануне, в тот день, когда снова встретила его… Того парня, который… Который, наверное, что-то во мне будит. Какой уже раз мы встречаемся с ним вот так неожиданно? Я всегда сбиваюсь со счета, когда пытаюсь вспомнить наши встречи. Их получается то пять, то четыре, то шесть, а то и вовсе три… Да и какая разница, если на этих «встречах» ничего не происходит?
На Фуэнтевентуре, искупавшись в море, я читаю эти книги. Не пялиться же мне на окружающих! В один момент, оторвавшись от чтения, обвожу взглядом пейзаж: пляж настолько длинный, он не кончается, напрасно я ищу ему границу. И везде купающиеся или загорающие люди, на лежаках, под зонтиками, некоторые играют в волейбол, ныряют с аквалангом, катаются на водных лыжах, бегают за воздушным змеем… Меня почему-то удручает вид этих самозабвенно отдыхающих и получающих удовольствие тел, таких беззаботных и грациозных… Наверное, это из-за книг Уэльбека.
***
Анна полулежит в шезлонге под зонтиком ― ведь так полагается на буржуазном отдыхе. Но это не ради помпы или соблюдения правил, просто солнце очень сильное, а она не любит загорать. Она впервые на таком отдыхе, на Канарах, а ведь это мечта любого курортника, особенно российского: белый песок, длиннющая линия пляжа, уходящая в бесконечность, тысячи купающихся людей. Среди них ― много красавцев, от канарского загара становящихся еще более красивыми. Она украдкой любуется ими… Тем же, кто не вышел ни телом, ни лицом, загар тоже помогает, освежает и придает шарма, особенно когда они одеты и сидят на террасе ресторана, неспешно потягивая коктейли. Но здесь, на пляже, они проигрывают молодым, красивым, возбуждающим телам и таким же лицам, гладким и безмятежным, без едиой складочки, без единого намека на хотя бы малейшую интеллектуальную работу. У Анны набухает клитор, когда она смотрит на таких парней. Она сжимает бедра и кончает. Ей жарко, но она не может заставить себя встать, лежит распластанная на своем ложе, растекшаяся как медуза и все еще распаленная.
На Фуэнтевентуре к ней подходят мужчины «с предложениями». Сначала это двое немцев ― наверное, немного настойчивых для европейцев, но достаточно мягких для русских. Один молодой и красивый, но с постным лицом, другой – постарше и с небольшим животом, но очень уверенный в себе. Они упирают на то, что с ними ей «не будет скучно». Как это смешно ― с немцами, и не скучно? Анна едва не смеется им в лицо. Хотя отмечает, что они очень милые. Но они ей не нравятся. Тем более она не может отделаться от стереотипа, что все немцы ужасно скучные. Она понимает, что глупо так думать, но чувствует, что с ними она не убедится в обратном. Немцы довольно долго стараются разжечь в ней интерес к себе, даже пытаются говорить по-русски. Увидев, что ничего не выходит, они желают ей хорошего дня и деликатно удаляются.