На лучше всех оформленном сайте, но все равно убогом, где самый большой выбор, я наконец вижу того, кто может затмить «Кирилла» (наверняка ненастоящее имя, как я уже сейчас догадываюсь), которого я предварительно выбрала. По сравнению с этим и предыдущий какой-то ненастоящий. Странные фото ― как и у многих, что мне довелось увидеть за этот день. Какие-то случайно выхваченные, не подготовленные. Ни одно из них не было сделано специально ― ни для этого сайта, ни вообще. Хотя нет, одно как раз и было сделано на каком-то то ли показе, то ли кастинге, то ли… В общем, хотя бы не в домашней обстановке. «Видимо, там ему и пришла в голову мысль продавать себя», – почему-то думаю я. Другие фотографии сделаны вообще где попало: одна в вагоне метро, где он сидит с прижатой к колену сумкой. Вторая и самая неудачная ― снятая сверху, он взъерошенный и испуганный, глядит напряженно в объектив. И наконец самая лучшая ― на природе, на пикнике. На этой фотографии он показан до чуть ниже пояса, голый, прикрывающийся ветровкой. Видна верхняя часть бедер. Вдалеке ― покосившийся складной стол с остатками обеда. На нем ― пустая зеленая пластиковая бутылка из-под минеральной воды, какие-то банки, кофейник, пакет из супермаркета. Под столом ― брошенная палатка из полосатой материи, словно свернувшийся калачиком огромный воздушный змей или дирижабль. На дальнем фоне молодая девчонка, в юбке и лифчике от купальника, с белым полотенцем на загривке, несущая что-то не очень удобное в вытянутой левой руке. В правой руке у нее букет из розово-лиловых цветов, собранных, по всей видимости, на поле перед лесом, которое тоже попало в объектив. Однотонная, блекло-зеленая, но смоченная влагой листва стоящих вдалеке деревьев, мокрая трава ― то ли начинался, то ли только что прошел летний дождь. Еще в кадр вошел кусок автомобиля, на котором приехала на пикник молодежная компания. Парень, стоящий на этой фотографии, прикрывающий наготу с кривой полуулыбкой, начало сборов, туман, разлитый в воздухе и обволакивающий деревья, кажутся идеальным фоном для начала приключения. Не накаченный торс с естественной мускулатурой, верхняя часть тела выглядит великолепно…
Когда я снова гляжу на него ― он смотрит прямо в объектив ― мне становится не по себе; он словно укоряет меня за что-то. Но это уже мое подсознание. Он стоит посреди всей этой случайности, посреди этого пошлого пикника, который заканчивается, и словно говорит что-то, хочет что-то сказать, но голос его не слышен, слова застыли в его горле, в его мальчишечьем горле – кадыкастый и неуклюжий, он здесь реален. Он смотрит живым взглядом, не отрепетированным, а присущим только ему. Он словно вырезан из какой-то другой фотографии, на которой изображены только он и его «Я», и помещен в это туманное утро. При всей бесталанности и неловкости фото, именно на нем он выглядит прекрасно. В нем есть какая-то мягкость, которая трогает меня. А может, это не мягкость, а вязкость? Да и его мальчишеское обаяние может быть обманчивым. За ним, возможно, притаился вор, лжец, даже подлец или садист. Но я не могу повернуть назад: я выбрала его. Правда, еще целых два часа хожу кругами, лишь после этого отваживаюсь позвонить по указанному на сайте номеру.
М вспоминает сон о полете
Мне часто снится один и тот же сон: я стою на мосту, иногда на скале, и смотрю вниз. Мне надо прыгнуть, и тогда я полечу. Я точно знаю, что смогу это сделать. В предыдущем сне я боялся и не отваживался лететь. Но теперь точно все получится.
Люди всегда хотели летать. Что чувствует лунатик, когда летает во сне? Что чувствует птица, когда летит? Что чувствует пилот, когда управляет самолетом? Что происходит в мозге у осы, пчелы и бабочки, когда они взлетают? Радостно ли им от этого? Счастливы ли они? Когда птица не летит, а просто скользит по небу, поймав поток воздуха, нет ничего красивее. Сознает ли она красоту своего полета?
Икар летел к солнцу, Дедал благословлял его на полет. «Он витает в облаках», – так говорят о странном, не от мира сего, человеке, втайне завидуя ему. Мы все жаждем летать. Христос, про которого говорят, что он принял все грехи людские на себя, поднялся (то есть по сути взлетел) на небо и там, по легенде, остался.