От этого знакомого запаха ее решимость заметно пошатнулась. Но всего лишь на мгновение. Она положила мыло обратно на постель и взялась за застежки своей ротонды.
Ее затянутые в перчатки руки едва заметно дрожали, когда она боролась с маленькими пуговицами. Снимать перчатки ни в коем случае нельзя, потому что тогда он увидит ее руки. Тогда он будет знать, что она уже не может претендовать на свое знатное происхождение. Истинную леди всегда можно узнать по мягкости рук.
Наконец Сара справилась с пуговицами и сбросила с плеч ротонду. Платье бледно-зеленого цвета было стареньким и немодным, но покрой его был великолепным, а ткань — настоящий батист. Не лучшая одежда для того, чтобы очаровывать, но, учитывая состояние Вейна и то, как платье облегало фигуру, лучше не придумаешь.
Сара положила ротонду на кровать, взяла мыло и подошла к ванне. Из-под ресниц она бросила взгляд на Вейна, потом на мыло, потом снова на Вейна и вопросительно приподняла правую бровь.
Он поджал губы. В потемневших глазах явно читалась опасность. Он протянул руку:
— Благодарю вас.
Сара отвела руку с мылом в сторону, чтобы он не мог дотянуться. Тогда он опустил руку и настороженно посмотрел на Сару, а она заставила себя ответить ему улыбкой.
— Позвольте мне.
Он взглянул на нее и снова повелительно протянулруку за мылом.
— Думаю, это вовсе не обязательно.
У Сары кровь отхлынула от щек. Она в явном смущении положила мыло на его ладонь и отвернулась, чтобы скрыть свою растерянность. Сердце заныло тупой болью, глаза жгли с трудом сдерживаемые слезы. Сара хотела наказать его, распалить его еще сильнее и оставить ни с чем.
Только получилось, что наказала она саму себя.
Но дерзкий шаг уже сделан, и ее безрассудное в своих бесстыдных намеках тело жаждало не останавливаться на этом. Сара судорожно перевела дыхание. Она отчаянно нуждалась в паре спокойных минут, чтобы собраться с мыслями, взять себя в руки и обрести прежнюю уверенность. У себя за спиной она слышала громкий плеск воды в ванне, бархатное скольжение мыла по коже, снова плеск воды, когда он смывал пот от недавней схватки. Сара упрямо не поворачивалась к нему лицом, хотя от одной мысли о том, как его мокрые ладони легко скользят по ее телу, сердце отчаянно колотилось, становилось трудно дышать. Она чувствовала, как горит от прихлынувшей крови ее лицо.
Потом раздался очень громкий всплеск воды, ванна скрипнула, и Сара поняла, что маркиз закончил купание и теперь стоит у нее за спиной во весь свой нагой рост. Мысли вновь понеслись безумным галопом. Зачем она насмехалась над ним? И вообще — что за безумие привело ее сюда?
— Леди Сара, если вас это не затруднит, передайте мне, пожалуйста, полотенце.
Она заставила себя сдвинуться с места, пересечь спальню, подойти к его кровати, взять широкое льняное полотенце и наконец повернуться к Вейну лицом.
Во рту мгновенно пересохло. Прежде Сара ни разу не падала в обморок, но сейчас была близка к этому. Голова закружилась, и все слегка поплыло перед глазами при виде его мокрого, сильного и крупного тела, на котором играли отблески огня в камине. Крупная капля упала с волос ему на плечо и покатилась по мускулистой груди через плоский коричневый сосок.
— Держите. — Сара протянула Вейну полотенце и снова повернулась к нему спиной. Как все глупо получилось. Надо отсюда уходить.
Она взяла свою ротонду и неловко продела руки в рукава. Казалось, прошла вечность, пока она трясущимися пальцами застегнула пуговицу на воротнике, а затем и все остальные.
К горлу неумолимо подступало рыдание, готовое предательски вырваться наружу. С превеликим трудом, но Сара справилась с ним, как и с начинающейся крупной нервической дрожью. Он ничего не должен заметить.
Позорное, полное поражение в битве за собственную честь. Саре отчаянно хотелось сейчас наплевать на все, повалиться на эту чужую постель и в голос разрыдаться.
Она услышала у себя за спиной легкие шаги. Рука осторожно тронула ее за плечо, и Сара вздрогнула.
— Не плачьте. — Негромкий голос Вейна был сейчас глубок, и слышалось в нем что-то такое, чего она не сумела понять. — Не надо. Пожалуйста.
Сара горделиво вздернула подбородок. Господи, да она же прирожденный боец. Вейн сейчас душу был готов отдать за то, чтобы Сара была его женой. В тысячный раз помянул он недобрым словом ее мужа, этого подлеца, которому повезло первому познакомиться с ней. Сара наконец медленно повернулась к нему. Глаза у нее были сухими.
— Я не плачу. С какой стати я должна лить слезы?
«С какой стати? Да потому, что твой муж превратился в выродка и замучил тебя до того, что ты пришла сюда, — подумал Вейн. — Потому что ты уверена, что я опозорю тебя».
Он осторожно положил ладони ей на плечи, ласково и настойчиво привлек к себе, невзирая на ее упрямое сопротивление.
— Ш-ш-ш… — прошептал он, чувствуя, как начинает возвращаться страсть. — Позвольте просто обнять вас.
Впрочем, полотенце, обернутое вокруг бедер, не смогло скрыть силу его желания. От его близости у Сары перехватило дыхание. Вейн несколько раз успокаивающе провел ладонью по ее спине.
— Не бойтесь меня. Я не сделаю ничего, чего вы не захотите.
Вейн сомневался, что она вообще услышала его слова. По ее телу пробежала волна крупной дрожи, от которой у него просто заныло сердце, а потом Сара затихла.
На мгновение показалось, что из спальни вдруг откачали весь воздух, такая там повисла тишина.
Потом ее губы легонько коснулись его левой ключицы, нежно, как дыхание младенца. От этого прикосновения, такого неожиданного и такого чувственного, Вейн просто окаменел. Его душа замерла между неверием в только что случившееся и ошеломительной силой желания.
Когда поцелуй, такой же робкий и нежный, повторился, Вейн наконец понял, что это не игра его обезумевшего воображения. Он обнял Сару чуть крепче. Она не стала противиться, прижалась к нему всем телом, и теперь он блаженствовал, окутанный нежным женским теплом, которое потихоньку проникало в самые тайные уголки его страждущей души.
Он обхватил ладонями ее лицо и принялся осторожно целовать измученные, крепко закрытые глаза, чувствуя, как губы щекочут пушистые длинные ресницы. Потом он бережно прикоснулся поцелуем к ее чувственному и влекущему рту.
Вейн непроизвольно застонал, впервые почувствовав ее вкус. Руки сами собой еще крепче прижали Сару, и от ощущения ее тугих, полных грудей на своей груди все поплыло перед глазами. Она робко ответила на его поцелуй и приглушенно вскрикнула, когда Вейн в порыве страсти легонько прихватил зубами ее припухлую нижнюю губу.
Он все длил и длил эти мгновения немыслимого и несбыточного счастья, этого бесконечного поцелуя, как будто на самом деле вознамерился до последней капли выпить божественную душу Сары. Как будто перед ними расстилались долгие годы, а не одна-единственная ночь. Он распустил ей волосы, они свободно упали ей на плечи. Потом достаточно быстро справился со всеми этими пуговками, с которыми она только что так мучилась, и даже с какой-то нежностью снял ротонду с ее плеч.
— Сара, — еле слышно выдохнул он вдруг охрипшим голосом.
Она теперь крепко обнимала его, гладила по плечам, проводила ладонями по спине, по рукам. Про перчатки Сара скорее всего просто забыла, но скольжение лайки по его коже странным образом только усиливало страсть. А когда он, приподняв ее темные волосы, чуть наклонился и поцеловал ее в шею, Сара судорожно втянула в себя воздух.
Она непроизвольно застонала и крепко обхватила его рукой за шею. Вейн упивался сладостно-мучительным наслаждением, буквально пьянел от каждого покусывания нежной шелковистой кожи Сары. Он губами чувствовал, как трепещет у нее в горле стон, чем-то напоминающий мурлыканье кошки.
Он раздевал ее не спеша, но по-своему безжалостно целуя каждый новый обнажившийся дюйм ее тела. Ему безумно хотелось полноты слияния, сейчас, немедленно, еще немного — и он просто распадется на кусочки, если этого не произойдет. Но самой последней глупостью было бы сейчас поддаться этой обжигающей страсти. В эту ночь, в их первую, единственную и последнюю ночь, ему дается шанс показать Саре, какой замечательной супружеской парой они могли бы быть. Если бы только она была его, если бы она могла остаться с ним навсегда.