Андрей направил машину по указанному спутницей адресу. В цивилизованном "Часе вдвоем" Карина только на прошлой неделе уединялась с Олегом. Точно так же, как в тот, теперь очень далекий вечер, при их появлении белый попугай в холле насмешливо вскинул голову, а тощий портье суетливо затряс сухонькими локотками: "Рады… Всегда рады гостям". Непроизвольно старик покосился на часы и улыбнулся еще шире, еще ненатуральнее: "Номер одноместный. Других не держим. На втором этаже. Все удобства-с". Последнее слово вылезло из протезированной пасти с трудом, так что создалось впечатление, будто портье добавил к нему старорежимное подобострастное «с». Выказывая необыкновенную для его возраста живость, старик побежал впереди гостей. Может, надеялся получить чаевые или просто хотел побыстрее вернуться к себе в конторку, на уютный диван. Распахнул дверь малюсенькой комнаты, большую часть которой занимала широкая кровать. По губам портье скользнула склизкая улыбка. Не отрывая глаз от "ложа любви", старик кивнул в сторону телевизора: "У нас все блага… Да. И профессиональное беспамятство служащих на лица и имена". Заканчивая свою маленькую жалкую рекламу, гостиничный «склеротик» уставился почему-то на Карину. Девушка передернула плечами и отправилась в душ. Прежде чем раздеться, тщательно заперлась. Карина отлично знала, что не интересует своего усталого спутника как женщина. Да и если бы Андрею взбрендило в голову нарушить ее уединение, он бы одним ударом ноги вышиб дверь. Громко щелкая замком, девушка просто лишний раз демонстрировала свою личную незаинтересованность и осторожно намекала, где должен преклонить голову мужчина. Однако тот не нуждался в подсказках.
Не комплексуя, не тревожа Карину недовольным ворчанием, он пристроился на полу…
Солнце с безудержной жестокостью варвара захватило небо и землю. Оно плавилось в горячей пыли, спало в дрожащем воздухе, стекало за спину обжигающим потом.
— Эх, поджаримся мы тут натурально, — вздохнул Николай, вытирая разбитой рукой лоб.
— И никто не узнает, где закопана урна с твоим прахом, — показал в широкой улыбке крепкие зубы Сергей.
— Не каркай, — миролюбиво огрызнулся Николай.
— До чего ж ты, Козлов, любишь похоронные басни "на дороге" разводить, — встрял в разговор друзей парень с курносым носом, густо обсыпанным веснушками.
Сергей мгновенно переключился на него:
— Трусливый ты человек, Пальчиков, я гляжу, и мысли всегда высказываешь ошибочно неверные. А еще сибиряк. Но не волнуйся, вырастим и из тебя героя. У тебя как раз облик на увековечение просится, — подмигнул он товарищам. — Представь. Тайга, медведи, сосны — и ты верхом на белом "бэтээре".
— Может, ты первый верхом будешь.
— Эх, недобрый ты, Пальчиков, человек. И что самое опасное — без юмора. Прямо батальонный вредоноситель.
— Сам ты вредоноситель.
— Опять не соглашается! — Сергей победно посмотрел на ребят. — Ну ни разу «да» не сказал. Только: "Не-е-е, не-е-е…"
— Оставь ты парня, — заступился за побагровевшего от злости Пальчикова Стрелок. — Да он же сам в дискуссионные товарищи набился.
Мы только с Невером речь о геройстве начали Я его спросил: "Готов ли ты ради спасения товарищей и во имя высокой идеи партии на самопожертвование?»
Николай крутанул головою:
— Это как?
— Вот можешь ты сейчас раздеться и в голом виде пробежаться по горам?"
— Это зачем же трудиться, если девок поблизости нет?
— А затем, Никола ша, затем, боевой мой товарищ, что от одного вида твоих кривых ног, волосатой задницы и огромного рога изобилия все духи тотчас испустят дух. И тебе, стальной мой жеребец, — Сергей похлопал друга по бронежилету, — а может, даже мне (как идейному вдохновителю) дадут орден и отпуск за свой счет в какое-нибудь очень хорошее, тихое местечко.
— Вы, я вижу, рядовой Козлов, уже раздеваться начали: каска — в одной стороне валяется, автомат — в другой песок "глотает", — раздался сзади голос лейтенанта. — Бежать, что ли, куда-то собрались?
— Так ведь привал, товарищ лейтенант. Чего ж не отдохнуть, не расслабиться? Лишний груз куда подальше не отправить? — попытался втемяшить Серый молодому командиру то, что и какому-нибудь «чижу» без лишних слов понятно.
Однако тот, демонстрируя удивительную для своего возраста упертость и закоснелость, выдал:
— Это вы в горах расслабляться собрались?
Или себя уже в санатории вообразили? С наградой на груди? Так орден вам еще давать рановато. Вот выговор, очередной, сделать можно. Здесь война, а не Сочи. Приведите себя в порядок… Вот так. Если дурака валять не перестанете, ни в Сочах этих, ни в каком другом тихом местечке не позагораете.
Буравя взглядом спину удаляющегося командира, Сергей сокрушенно покачал головою:
— Вот уж кто каркнул, так каркнул. Ну зверь, зверь особо выдрессированной породы наш Орел.
Лейтенант Попов родился в областном центре Черноземья, неизвестно по какой причине названном в честь гордой горной птицы. С легкой руки Сергея к молодому командиру прилипла кличка Орел.
— Вот я из Воронежа, — завел уже всем знакомую песню Козлов. — Почти земляки. А со стороны Орла никакого снисхождения к близким родственникам. Нормально это? Я вас спрашиваю, рядовой Стрелков.
Они трое, Николай, Сергей и Стрелок, были из одной области. Сперва рядом их держали общие воспоминания, но очень быстро дружба ребят приобрела качество "не разлей вода". Сергей не дождался поддержки от товарища, однако все равно не унялся:
— Совсем, совсем затюкал нас отец-командир. Устав ему дороже, чем Коран духу. Мне даже кажется: он и в модуле в полной форме спит.
Вот ты, Николай, видел когда-нибудь Орла улыбающимся? Ну не вспомнишь же такого.
— Видел, — лениво ответил Невер, — когда он тебя на прошлой неделе на «губу» отправлял.
Тут же звонко засмеялся больше всех довольный репликой Николая Пальчиков. Осмелев, добавил от себя:
— Язык у Козлова длинней, чем у Амиго.
Солдаты замолчали. Амиго — самый умный минно-разыскной пес — сейчас вместе со своими четвероногими товарищами помогает саперам обследовать каменистую тропу.
— Долго они, — мотнул головою Николай.
Словно отвечая ему, раздалась команда "По машинам!", прервавшая напряженное ожидание солдат. Гул моторов потревожил наполненный дремотной тишиною воздух. Ожила, заклубилась белесая жалящая пыль. Повторяя изгибы ненадежной горной дороги, колонна, как гигантская стальная гусеница, ползла по каньону. И вдруг дружный рев мощной техники перекрыл грохот взрыва. Саперы все-таки просмотрели мину. Заделанная на большую глубину смерть «проснулась» под последним «бэтээром». Стрелок судорожно пытался и никак не мог вспомнить, кто сидел в нем. Его мысли разметал новый взрыв.
Темнеющая впереди скала дрогнула и уронила в проход глыбу, запечатала его. Пальчиков побелел: "Ловушка…" Он произнес это одними губами, но обрекающее слово взорвалось в голове каждого солдата. И тотчас с гор заговорили пулеметы…
Карина с трудом открыла глаза. В чистенькой чужой комнатке плескалось ласковое солнце.
Девушка резко села в кровати. Как скорый поезд, на Великоцкую понеслись воспоминания.
Вот холодное дуло уперлось ей в висок. Вот она, задыхающаяся, бежит по пустынной улице назад к машине. Вот пытается отмыть в душе слишком пахучим мылом руку, которой дотронулась до убитого мальчика.
Спутник Карины когда-то незаметно исчез. Во сне он стонал и негромко ругался, наверное, тоже заново переживал кошмары истаявшей ночи.
Девушка быстренько приняла душ. После минутного колебания взяла с полочки забытую кем-то массажку и с ногами забралась на кровать. Включила телевизор. "Благо цивилизации" выдавало видеоинформацию в скучном черно-белом цвете. Карина, думая о своем, изредка без интереса посматривала на экран. И вдруг в ее мысли настырно влез дикторский голос: "… разыскивается в связи с ограблением известного в городе предпринимателя Великоцкого…" Рука с расческой замерла на половине пути. Пристыв, Карина слушала, как ведущая бодро перечисляет особые и не особо значимые приметы Андрея.