— Что?
— Я говорю: выбери, какую мне убить, если ты замешкаешься! — рявкнул идиот.
Пристально глядя на дочь, Владимир Петрович ответил:
— Карина — крестница Сараева. Он спросит о ней и захочет увидеть.
Хозяин врал. Вряд ли у господина Сараева вообще имелись крестники, и уж точно ни к кому, кроме себя самого, он не испытывал теплых чувств. Отец просто стремился обезопасить дочь.
— Значит, пристрелю твою жену, — с легкостью кивнул гость. — Нарушите правила — убью всех. Запомнил? Повтори.
— Убьешь всех.
— Хорошо.
Звонок возвестил о появлении Сараева. Гость сгреб со стола в сумку мобильники. Перерезал путы на девушке, приказал ей освободить отца, а обрывки веревок убрать в шкаф. Критически осмотрел Великоцкого:
— Волосы пригладь. Рубашку поправь. Сойдет. — Кивнул на часы:
— Время пошло.
Владимир Петрович бросился к двери. Затекшие руки мужчины еле-еле справились с замками.
— О, старый друг! — Сараев источал фальшивое благожелательство и настоящий французский парфюм. — Карина, девочка, рад тебя видеть. Все хорошеешь и хорошеешь. Наверное, молодые люди проходу не дают?
Владимир Петрович нервно взглянул на часы.
— Ты привез?
Несколько удивленный тем, что его перебили столь бесцеремонно, современный российский Гобсек нахмурился:
— Да, конечно. Дело, прежде всего дело.
Он покосился на девушку, ожидая, что та уйдет. Но Карина уселась в кресло, положив ногу на ногу.
— Пройдем в кабинет?..
— Нет! Давай здесь… Я спешу.
— Что такое? — засмеялся Сараев, водружая на стол кейс. — Уж не собрался ли ты сбежать с…
— Да, на Канары. С одной красотулей, — Владимир Петрович покосился на дочь и покраснел, с опозданием осознав, какую глупость сморозил.
Сараев тоже взглянул на Карину и удивленно приподнял белесые брови.
— Н-да. Итак, приступим.
Лицо его сразу посерьезнело и утратило даже намек на доброжелательность. Он открыл кейс, любовно провел костлявой рукой по тугим пачкам:
— Ваш заказ: ровно тридцать тысяч — не каких-нибудь «деревянных», а настоящих российских денег. Пересчитывать будете?
Владимир Петрович бросил на часы взгляд загнанного животного. Приказал дочери:
— Помоги.
Карина тут же присоединилась к отцу. Ее красивые смуглые пальцы двигались уверенно и быстро. В свете лампы искрились бриллианты в перстнях, тонко позвякивали браслеты. Владимир Петрович приостановился, вытер со лба пот, взглянул на часы и торопливо продолжил работу.
— Все правильно.
Сараев улыбнулся:
— У нас по-другому не бывает. А теперь расписочку, мой дорогой друг. Мы, конечно, люди слова. Но формальности… Ага-ага. Вот она!
Виссарион извлек из кейса сложенный лист и ручку. Карина уставилась на нее горячим жадным взглядом.
— Хорошо-хорошо, — похохатывал Сараев.
Девушка достала из кармана джинсов белый платок с изящной вышивкой в углу. Пока гость любовался распиской, Карина схватила ручку и с трудом, корявыми буквами вывела на шелковой материи: "Ментов вызови".
Сараев ожидал, что теперь ему предложат коньячку с соответствующей закуской. Однако Владимир Петрович недвусмысленно посмотрел на дверь и с прежней бесцеремонностью сказал:
— До свидания.
— Дела торопят, — понимающе кивнул Сараев. — До скорого, старый друг. — Улыбнулся девушке:
— Спокойной ночи, принцесса Рина.
Юная хозяйка схватила разлапистую, как когда-то посмеивался отец, загребущую руку Виссариона и с жаром затрясла ее. Несколько удивленный гость почувствовал на ладони скользкий шелк и механически сжал его. Выйдя от Великоцких, Сараев озадаченно взглянул на тонкий прямоугольничек: "Странная девушка. Да и вся семейка явно не того…" Виссарион поднес к носу платочек и с шумом втянул воздух. Прямо не запах, а ноктюрн сладострастия. Эта девочка знает, как зацепить мужчину. Усмехнулся: уж не хочет ли папаша подослать дочку, чтоб та уговорила его снизить процент? Конечно, соблазнительный пируэтик. Сараев сыто чмокнул, вспомнив тугую задницу и пухлые губки принцессы Рины. Еще раз втянул пряный аромат платка и отправил белый комочек в урну. Такие девушки стоят слишком дорого, они считают себя штучным товаром, на деле же их секс-возможности… Сараев остановился, поправил галстук и окончательно припечатал наклевывающуюся интрижку безжалостным: "Пассивный баланс". Вот бы разразился скандал, если бы шелковый "любовный намек" Великоцкой обнаружила жена! Сараев хохотнул и в прекрасном расположении духа отправился в свой трехэтажный особнячок.
На пороге комнаты стоял бандит и смотрел на отца и дочь пронизывающим подозрительным взглядом.
— Свяжи его! Быстро!
Карина послушалась, но теперь она уже не затягивала слишком сильно веревки, ставшие короче после разрезания. Девушка чувствовала: беспокойство гостя, хоть он и получил желаемое, густеет, растет. Сейчас бандиту не до проверки, крепко ли связан хозяин дома.
Преступник хищно бросился к деньгам. С легким презрением Карина смотрела на радостно суетящегося придурка. Он уже счастлив. Примитивное одноклеточное существо! Девушка не могла видеть лицо грабителя, скрытое черной маской. Во всей его темной жуткой фигуре жили только глаза голодного волка и быстрые сильные пальцы. Гость снял мешавшие ему перчатки.
Впервые выпустил пистолет из рук: положил его на край полированного столика. Незнакомец хватал пачки долларов, стянутые резинками, нетерпеливо проводил по зеленым бумажкам и любовно укладывал тысячи в шелковую утробу сумки.
Время от времени гость бросал затравленный взгляд на отсчитывающий минуты замок, словно в соседней комнате по-прежнему находился кто-то с оружием. Но этот невидимый идиот проверял теперь скорость такого же придурка…
Карина нервно облизала губы. Пистолет. Вот он, совсем рядом. Псих так увлекся разглядыванием вожделенных тысяч, что, кажется, совсем забыл об оружии. Надо одним стремительным движением схватить ствол и наставить его на мельтешащего придурка. По спине девушки поползла противная струйка пота. Карина бросила беспомощный взгляд на мать. Та, словно почувствовав недоброе, предостерегающе расширила глаза. Карина отвернулась. "Ну же, давай! — подстегнула она себя. — Упустишь этот момент — второго уже не представится". Пистолет упрется ей, Карине, в висок… "А потом мгновение боли — и ты уже играешь в карты с боженькой", — так по-черному пошутил одноклассник Великоцкой перед собственной смертью. Парень жестоко не ладил с родителями и накануне последнего звонка пустил себе пулю в лоб из охотничьего ружья отца.
Рина пошевелила пальцами правой руки… и обомлела. Нет! Только не это! Только не сейчас!
Не надо! Девушка взглянула на родителей, те тоже пристыли. Значит, она не ошиблась. Скрипнула седьмая ступенька. Ее плохо приляпали мастера, гордо именовавшие себя специалистами экстра-класса. А отец, обнаружив брак, и не подумал его исправить. Буркнул то ли в шутку, то ли всерьез: "Так я всегда буду знать, во сколько детки возвращаются с гулянок". Теперь дом по-дружески предупредил своих хозяев о движущейся новой беде. По лестнице спускался Денис.
Сейчас мальчишка появится на пороге, и убийца поставит его в один ряд с обреченными. "А потом мгновение боли — и ты уже…" Идиотская шутка снова дернулась в мозгу Карины, вытеснив более важные и умные мысли.
Надо предупредить брата! Ведь не совсем же он дурик? Денис пересмотрел столько боевиков, что просто не мог не усвоить хоть азы правильного поведения в паршивой ситуации.
— Ты нас убьешь?! — вскрикнула Карина и вздрогнула, потому что не узнала своего измененного ужасом голоса. А вдруг и брат не поймет, кто внизу давится страхом? Подумает, что это кричит на экране очередная насилуемая девка в том бесконечном жестоком телесериале, которым их кормят каждый день.
Преступник быстро взглянул на девушку и усмехнулся. Она бы не унизилась до этого риторического вопроса, если бы не седьмая ступенька. Если бы…