— Неуважение недопустимо, — говорю я.
Он открывает рот, чтобы заговорить, и я хватаю его за язык, метко отрезая его. Крича, он приваливается спиной к стене, прикрывая рот руками, кровь стекает между его пальцами и вниз по руке. Я отвожу руку назад, готовый перерезать ему горло, но останавливаюсь. Моя грудь вздымается, когда я смотрю на него сверху вниз. Я бы ничего так не хотел, как убить его, но контроль — я должен вернуть себе контроль.
Я провожу большим пальцем по своей челюсти и вдыхаю, прежде чем швырнуть в него его отрезанный язык.
— Я должен был бы заставить тебя его съесть, — говорю я с рычанием, прежде чем открыть дверь в коридор. Моя рука вся в крови, а я лишь вытираю её о пиджак, прежде чем удалиться в свою комнату.
Она сводит меня с ума. И какое же это выдающееся деяние.
Глава 14
КАМИЛЛА
Я слышу, как люди вокруг меня разговаривают приглушенными голосами. Думаю, по-русски, потому что не понимаю ни слова. Моя голова кажется тяжёлой, как будто она отделена от моего тела. Я вся в холодном поту. Моё тело болит.
Матрас прогибается, и тёплые пальцы скользят по руке.
— Красивая, — тихо произносит Ронан. Когда мне, наконец, удаётся заставить себя открыть глаза, я вздрагиваю от света, льющегося из окон позади него. Я пытаюсь сесть, и острая боль пронзает моё тело, заставляя меня упасть обратно на кровать. Он протягивает мне ладонь. — Возьми.
Я выхватываю таблетки из его руки, бросаю их в рот и проглатываю.
— Где я? — мой голос звучит хрипло и надломлено.
— В моём доме, где тебе и самое место.
Я не помню, как пришла сюда. Моя память обрывочна. Я помню мужчину в баре, нож, а потом… Ничего.
— Я жива. Это хорошо.
— Так и есть. Да, — отвечает Ронан отрывистым тоном. Всё его тело кажется напряжённым. Он выглядит так, словно находится где-то между желанием поцеловать меня и убить, и какой бы захватывающей ни была эта вечно опасная территория, я сейчас не в состоянии иметь дело с непостоянным характером Ронана.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
— Что теперь?
Лёгкая ухмылка играет на его губах, и он наклоняется, нежно целуя меня в щеку, прежде чем подняться с кровати.
Малейший намёк на панику охватывает меня.
— Ронан, куда ты?
Он, конечно, мне не отвечает, просто выходит из комнаты. Я никогда не знаю, о чём он думает и что собирается делать дальше. И это самое неприятное. Мои веки тяжелеют, голова кружится от обезболивающих, и я закрываю глаза, позволяя им завладеть мной и утянуть за собой.
Когда просыпаюсь, на улице уже темно. В камине потрескивает огонь, и мне удаётся сесть, несмотря на боль в животе. Я медленно спускаю ноги с края кровати и встаю, борясь с головокружением, когда смотрю вниз на пижамные штаны и майку, которые на мне надеты. Не думала, что Ронан приобретёт что-то настолько повседневное.
Когда я открываю дверь спальни, Донован поворачивается ко мне лицом.
— Серьёзно? Он поручил тебе охранять дверь… в его собственном доме? — он бросает на меня свой обычный хмурый взгляд и отворачивается. Когда я проскальзываю мимо него, он следует за мной на расстояние шага, я оборачиваюсь, указывая на него. — Точно уж нет.
— У меня приказ от мистера Коула.
Просто великолепно. Конечно, он никак не мог бросить вызов святому мистеру Коулу. Я спускаюсь вниз, вздрагивая при каждом шаге, пока не нахожу Ронана в его кабинете. Я вхожу и захлопываю дверь перед носом Донована. Пристальный взгляд Ронана мгновенно встречается с моим, его глаза исследуют каждый дюйм моего тела, прежде чем задержаться на животе. Взглянув вниз, я вижу свежее пятно крови, просачивающееся сквозь белую ткань моей рубашки.
— Тебе не следует вставать с постели, — говорит он, не отрывая взгляда от моей крови.
— Ну, я могла бы и не вставать, если бы мне не пришлось искать тебя, — я приподнимаю бровь, глядя на него.
— Тебе что-то нужно?
На секунду я чувствую ту парализующую уязвимость, которую так ненавижу.
— А я должна в чём-то нуждаться? — огрызаюсь я. Он выгибает бровь. Со вздохом закатываю глаза и отворачиваюсь, открывая дверь. — Мудак, — бормочу я. Конечно же, Донован стоит прямо передо мной, как любимая комнатная собачка Ронана. — Ронан, скажи своему ёбанному псу, чтобы он отвалил, пока я не свернула ему шею.
— Вернись сюда, Камилла.
Я поворачиваюсь к нему лицом с ухмылкой.
— Не путай меня с одним из своих питомцев, Русский.
Вздохнув, он встаёт из-за стола и пересекает комнату. В ту секунду, когда он оказывается передо мной, он хватает меня за волосы и запрокидывает мою голову назад.
— О, я не путаю, — он ухмыляется.
Боль отзывается в каждом дюйме моего живота, но я стискиваю зубы, отказываясь показывать ему это. Дверь за мной захлопывается, и снова остаёмся только мы с ним, между нами потрескивает знакомое напряжение. Господство, боль, безжалостность война… такая пьянящая смесь. Он крепче вцепляется в мои волосы, приближая моё лицо всего в нескольких дюймах от своего. Тепло его дыхания овевает моё лицо, и я закрываю глаза, поддаваясь его обаянию.
— Я ожидаю, что ты будешь относиться ко мне с большим уважением, — его губы касаются моих с каждым словом.
— Меня пырнули ножом на одной из твоих дурацких вечеринок, а ты едва удосужился поговорить со мной. И это ты хочешь поговорить об уважении, — практически рычу я.
Уголок его губ изгибается.
— Я был занят.
Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он мне не позволяет.
— Ах, да. Мировое господство. Конечно.
— Нет, — он прижимает меня спиной к стене. Его пальцы скользят вниз по моему горлу. Мягко, нежно. — Пытал и убивал человека, который посмел прикоснуться к тому, что принадлежит мне, — его глаза загораются садистской гордостью, мерцая, как пламя ада.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
— Ты не пачкаешь руки.
— Что я могу сказать, — он наклоняется к моей шее, — иногда эмоции берут надо мной верх. — Его зубы царапают моё горло, отчего по коже бегут мурашки.
— У тебя нет эмоций, — молвлю я, прерывисто дыша.
— Я тоже так не думал… Но никто не прикасается к тому, что принадлежит мне.
Я поднимаю руку, чтобы провести пальцами по щетине на его щеке.
— Ты убил ради меня? — спрашиваю я, прикусывая губу в усмешке. Ронан Коул нарушил свои правила ради меня… снова.
— Кто-то другой заставил тебя истекать кровью, — его язык проводит по моей ключице, и я наклоняю голову набок.
— Жаль. Жаль, что я этого не видела, — выдыхаю я, проводя зубами по его челюсти, когда мой пульс учащается.