Его пальцы сжимают мои волосы, дёргая мою голову в сторону, прежде чем его губы встречаются с моей шеей. Я дрожу в его объятиях, когда он прикасается ко мне, как изголодавшийся мужчина, оттаскивая меня от двери и подталкивая к кровати. Мои ноги упираются в матрас, и он разворачивает меня, надавливая рукой мне между лопаток, пока я не наклоняюсь над кроватью. У меня перехватывает дыхание, когда он задирает моё платье и стягивает нижнее бельё вниз. Пальцы скользят по внутренней стороне моего бедра, и он раздвигает мои ноги, прежде чем погрузить два пальца глубоко внутрь меня. Сдавленный стон срывается с моих губ, и он смеётся.
— Ах, для меня ты всегда такая влажная.
Его пальцы неторопливо двигаются внутрь и наружу, но это не то, чего я от него жажду. Я хочу его жестокости.
— Ронан, сильнее, — требую я.
Его рука перемещается, и я замираю, когда чувствую, как его большой палец прижимается к моей заднице.
— Будь осторожна в своих желаниях.
Я прикусываю губу, дрожа от желания. Его пальцы снова проникают глубоко, и его большой палец больно вонзается в мою попку. Через несколько секунд я кончаю, разрываясь на части в его ловких пальцах и выкрикивая его имя.
Он отстраняется от меня, и моя голова падает вперёд, когда я слышу звяканье пряжки его ремня и шелест одежды.
— Ложись на кровать.
Я перебираюсь на кровать на четвереньках, и он устраивается позади меня. Он плюёт мне на задницу, и я почти стону от того, как это грязно. Его член упирается в меня, обещая такие непристойные вещи. Я хочу валяться в грязи вместе с ним.
— Я хочу, чтобы ты дала мне свою задницу, маленькая кошечка, — говорит Ронан.
Расслабляясь, я прижимаюсь к нему, наслаждаясь низким шипением, срывающимся с его губ, когда он скользит внутри меня. Я так полна, полностью принадлежу ему в этот момент, и затем он начинает двигаться, безжалостно трахая меня, в то время как мои пальцы сжимают простыни подо мной. Его рука опускается мне между ног, его пальцы скользят по моему клитору, поглаживая и дразня, пока моё тело не становится похожим на бомбу замедленного действия, которая только и ждёт, чтобы взорваться.
— Сожми меня, — говорит он, прежде чем шлёпнуть меня по заднице. Я напрягаюсь вокруг него, и он стонет. — Крепче, маленькая кошечка.
Он сжимает мои волосы в кулак, запрокидывая мою голову назад, прежде чем прижаться своими губами к моим в жестоком поцелуе. Он зарывается так глубоко во мне, и я взрываюсь вокруг него, моё зрение рассеивается, когда каждый мускул в моём теле напрягается. Его движения становятся скованными и толчкообразными, из груди вырывается стон. Мои конечности подкашиваются, и я падаю лицом вниз на кровать.
Я так слаба перед ним…
Глава 29
РОНАН
Послеполуденное солнце проникает сквозь высокие окна, отбрасывая призматические блики на стену. Ребёнок сидит на полу и рисует картинки, которые Камилла хвалит. Я почти не в состоянии разглядеть маленькую дикарку, которую я стал обожать, и, хотя обычно я нахожу что-то подобное слабостью, в случае с Камиллой я вижу в этом только символ силы. Знак того, что, когда придёт время, она сможет стать матерью моего ребёнка, одновременно обучая его жестоким порядкам мира, в котором мы живём. В конце концов, некоторые инстинкты глубоко укоренились, и я не могу не находить идею того, что живот Камиллы раздуется от моего ребёнка, смертельно соблазнительной.
Я складываю газету, мне надоели все эти убийства и продажные политики, которые досаждают этой стране. Я подхожу к Камилле, и она поднимает взгляд как раз в тот момент, когда ребёнок заползает к ней на колени.
— Скоро вернусь, — шепчу я, целуя её в щеку.
— Подожди, что? — она берёт ребёнка на руки и кладёт её на диван. — Рози, мне нужно пойти и поговорить с мистером Ворчуном, ладно? Останься здесь ради меня. Нарисуй мне ещё один красивый цветок, — Камилла вскакивает на ноги, хватает меня за руку и тащит на кухню. — Тебе лучше не отправляться за Всадником без меня.
— Но… — ухмыляюсь я. — Ребёнок напуган.
Она тычет пальцем мне в грудь.
— Блядь… Клянусь Богом, — вереница испанских ругательств слетает с её губ. — Рози будет хорошо с молоденьким, — она машет рукой в воздухе. — Я забыла, как его зовут.
— Ральф, — я нахожу очень интригующим то, какой у неё изменчивый характер.
— Ральф. Ей будет хорошо с Ральфом, потому что я переломаю Ральфу ноги, если это будет не так, — она улыбается почти ласково.
Я беру сигару и засовываю её в карман.
— Ты останешься здесь.
— Ронан, — рычит она. — Это, — она жестом указывает между нами, — не грёбаная диктатура.
— Там ты бесполезна.
Она складывает руки на груди.
— Я бесполезна, — повторяет она. — Осторожнее, Русский, иначе я больше вообще не принесу тебе никакой пользы.
Я беру со стойки бинокль.
— Каждое моё движение просчитано. Каждое действие служит своей цели, — я улыбаюсь. — Ты доказала, что твоя цель здесь, — я киваю в сторону ребёнка. — С ней.
— Ты что, думаешь, я нянька?
Я не хочу, чтобы она шла, и чтобы успокоить её эго, я должен создать впечатление, что у неё есть цель.
— Маленькая кошечка, ты нужна мне здесь, чтобы защитить её. Если люди Всадника придут за ней… — я бросаю взгляд на Ральфа, сидящего в углу комнаты. — Они не смогут превзойти его, но ты… — я делаю глубокий вдох. — Ты устроишь кровопролитный дождь, — я не сказал всерьёз ни единого слова.
— Хватит пиздеть, — ворчит она, прежде чем тяжело вздохнуть. — Думаешь, я тебя не знаю, Ронан Коул… Манипулятивный… сомнительный, — она откидывает голову назад и закрывает глаза. — Отлично. Я останусь, но не из-за твоей брехни.
— Конечно, нет, — я хватаю свой пиджак со спинки стула и просовываю в него руки. — Пистолет там, под столом, — говорю я по пути к лифту.
— Ронан, — зовёт Камилла. — Не умирай.
Лифт звенит, и двери раздвигаются.
— Ни за что даже через миллион лет, — бормочу я, заходя в лифт
***
Борис паркуется по периметру сетчатого забора, окружающего территорию, напоминающую тюремный двор. Марио выходит из своего «Кадиллака», с тревогой оглядываясь по сторонам, прежде чем направиться к обветшалому складу. Дверь сбоку здания открывается, и выходит мужчина в льняной рубашке, останавливаясь, чтобы прикурить сигарету. Он встречает Марио на полпути между автостоянкой и зданием. Происходит обмен портфелями, рукопожатие, а затем мужчина подходит к чёрному «Мерседесу» и забирается внутрь.
Машина въезжает в ворота, сворачивает на боковую улицу, и Борис отстаёт от него, держась на безопасном расстоянии.
Дорожное движение в этом городе в лучшем случае ужасное. Бампер к бамперу, люди с покрасневшими лицами сигналят. Забывчивые водители, снующие в пробке и выезжающие из неё, запихивают себе в глотку дешёвый гамбургер.