Кэм бросается вперед с диким рычанием, его клыки впиваются в мою кожу, когда он хватает меня за бедра и прижимает к своему члену. Я мгновенно снова кончаю так сильно, что звезды, которые я уже видела, рассыпаются вдребезги, превращаясь в гребаное забвение, грань между болью и удовольствием красиво стирается, пока ее больше не существует. Я теряю представление о том, где кончается мое тело и начинается его, когда чувствую, как связь между нами усиливается, сливаясь и уплотняясь в нерушимую цепь, когда Кэм стонет в момент оргазма, наполняя мои внутренности теплом.
Он разжимает зубы, проводя языком по моей коже, чтобы унять жжение, пока я пытаюсь отдышаться.
— Ты чувствуешь это? — бормочет он, потирая ладонью центр своей груди, когда поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. — Связь…
— Я чувствую это, — выдыхаю я, тело обмякает в его объятиях.
Он сжимает их вокруг меня, издавая удовлетворенный вздох, когда притягивает меня ближе и утыкается носом в мою шею сбоку.
— Моя, — заявляет он, покрывая поцелуями свежую отметину на моей коже.
— Мой, — шепчу я в ответ. Слеза скатывается из уголка моего глаза, оставляя влажную дорожку на щеке.
Когда мы отправились в Денвер сегодня днем, последнее, чего я ожидала, — это закончить ночь на обочине дороги, скрепляя супружеские узы с Кэмом на пассажирском сиденье джипа моего брата. С другой стороны, в наших отношениях не было ничего милого или поэтичного. Вполне уместно, что все произошло вот так — беспорядочно и хаотично и так идеально для нас.
Я запускаю пальцы в кудри Кэма, дергая за пряди, пока он не поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом, и мои губы растягиваются в улыбке.
— Нам, наверное, пора возвращаться, — хихикаю я, все еще в блаженном состоянии и с чертовски головокружительной головой.
— Ммм, наверное, — бормочет он, запечатлевая поцелуй на моих губах.
Отталкиваясь от его груди, я перекидываю ногу через центральную консоль, забираюсь обратно, чтобы опуститься на водительское сиденье. Как только я это делаю, я жалею, что Кэм сорвал с меня трусики, поспешно разглаживая платье, чтобы прикрыть кожу подо мной.
— Ты умеешь водить? — спрашивает Кэм, глядя на меня и застегивая джинсы.
Я прикусываю нижнюю губу, наблюдая за ним.
— Вообще-то, почему бы тебе не сесть за руль? — предлагаю я, ухмыляясь.
Он приподнимает бровь.
— Мэдд не будет возражать?
— О, он будет возражать, — смеюсь я, перебрасывая волосы через плечо и подмигивая. — Но, надеюсь, это отвлечет его от мысли, что мы только что осквернили его драгоценный джип.
48
Бедра Эйвери дрожат, когда я присасываюсь губами к ее клитору, вводя два пальца в ее маленькую тугую щелку и выводя их из нее, подталкивая ее ближе к пропасти освобождения. Ее руки зарываются в мои влажные волосы, дергая за пряди так сильно, что у меня слезятся глаза. Не то чтобы я возражал. Это верный признак того, что она вот-вот распадется, и никто не распадается так красиво, как моя девочка. Нет, не только моя девочка. Моя пара.
Скрепление супружеских уз было равносильно подливанию бензина в и без того бушующий пожар. Я не могу насытиться ею — вчера вечером мы пришли домой так поздно, что едва успели подняться наверх, как уже срывали друг с друга одежду и снова занимались этим. Мы трахались до тех пор, пока не потеряли сознание, затем продолжили прямо с того места, на котором остановились, как только проснулись, и вместе поплелись в душ, пачкаясь, пока дочиста мыли друг друга. Я прижал ее к стене, а потом встал на колени, чтобы поклониться алтарю ее бедер, потому что эта женщина — моя чертова религия. Она гребаная богиня, и она МОЯ.
Эйвери ахает и хлопает рукой по кафельной стене позади себя, когда я сильнее посасываю ее клитор, напевая, чтобы добавить вибрации в смесь. Через несколько секунд она разбивается вдребезги, катаясь по моему лицу и крича, когда ее внутренние стенки сжимаются вокруг моих пальцев. Я не прекращаю свою заботу, пока она не выдыхается, ее спина не опускается на плитку и удовлетворенный вздох не слетает с ее губ.
— Знаешь, какая ты на вкус, детка? — шепчу я, хватая ее за бедра, чтобы не упасть, и поднимаюсь на ноги перед ней.
Запечатлевая поцелуй на ее дрожащих губах, я провожу языком по ее рту, давая ей попробовать себя на вкус, прежде чем отстраниться и посмотреть на нее с дикой ухмылкой.
— Моя.