— Ну, очевидно, что он недостаточно хорош для тебя, — усмехается он, и я стискиваю зубы, ожидая, когда упадет вторая туфля. — Ни один мужчина на земле недостаточно хорош для моей сестры. Но дело не в этом. Он твоя пара, и если он сделает тебя счастливой…
— Значит, ты тоже счастлив? — с надеждой перебивает она.
— Тогда я научусь жить с этим, — ворчит он.
— Значит, он может остаться?
— Конечно, он может остаться, это действительно был вопрос?
Эйвери визжит, и этот звук зажигает меня изнутри.
— Спасибо, братан. Я знала, что могу рассчитывать на твою поддержку.
— Да, да, — вздыхает Мэдд. — Не рассказывай охотнику, что я сказал это дерьмо, мне нужно поддерживать имидж.
Она заливисто смеется.
— Конечно, большой плюшевый мишка.
Прежде чем я успеваю развернуться и сбежать, Мэдд выходит из спальни Эйвери, отступая в коридор. Конечно, мы встречаемся глазами в тот момент, когда он это делает. Мы оба замираем на месте, Мэдд съеживается от осознания того, что я только что слышал их разговор. Затем он резко разворачивается и идет по коридору к своей спальне в конце. Он открывает дверь, оглядываясь на меня через плечо, и, клянусь, я вижу тень улыбки на его губах, прежде чем он входит и захлопывает ее за собой.
— Жирная ложка все еще открыта? — Грей недоверчиво спрашивает.
— Все еще открыто, и все еще ужасно, — подтверждаю я, кивая.
Оказывается, старик Эйвери провел некоторое время в северной Неваде десятилетия назад, в том же городе, куда Гильдию отправили в трехмесячную погоню за несбыточным, следуя подсказке с одной из досок объявлений. Мы не нашли там никаких оборотней, но мы обнаружили несколько по-настоящему ужасных ресторанов.
— Ну, это было четыре года назад, когда я был в той стороне, — продолжаю я. — Но не было никаких признаков того, что они закроют свои двери в ближайшее время. Местным жителям это почему-то нравится.
— Это место вызвало пищевое отравление у всей моей стаи, — бормочет Грей, морщась. — Единственная причина, по которой я его запомнил.
— У меня такое чувство, что именно поэтому многие люди помнят его, — смеюсь я. — У местных, должно быть, железные желудки.
Эйвери издает рвотный звук, когда возвращается из кухни, обходит стол и садится на стул рядом со мной.
— Гадость, напомни мне никогда не думать об отпуске в северной Неваде, — замечает она, протягивая руку и кладя ее мне на бедро.
Я широко улыбаюсь, накрываю ее руку своей и слегка сжимаю.
Я рад, что мы наконец смогли поужинать с ее родителями; они восприняли новость о том, что мы скрепили брачные узы, почти так же хорошо, как Слоан. Ну, не совсем как Слоан. Она начала прыгать вверх-вниз, крича изо всех сил, и после этого я думал, что она никогда не перестанет обнимать нас. Грей и Фэллон были явно спокойнее, получив эту новость, но, похоже, они искренне рады узнать меня лучше, принимая в свою семью с распростертыми объятиями. Все это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, и в течение вечера у меня не раз возникало желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда.
— Мы должны сделать это снова в ближайшее время, — комментирует Фэллон, возвращаясь в столовую и вытирая руки кухонным полотенцем.
Эйвери нетерпеливо кивает, переворачивая свою руку и переплетая свои пальцы с моими. Очевидно, как много для нее значит признание наших отношений ее родителями. Она улыбалась весь вечер, в то время как я просто корил себя за то, что не сделал этого с ними раньше.
— Моя мама тоже хочет пригласить вас на ужин, ребята, — комментирует Слоан с другого конца стола. — Может, мы могли бы устроить большой ужин со всеми на следующей неделе или что-то вроде того?
— Это отличная идея! — щебечет Фэллон, переводя на меня взволнованный взгляд. — Что скажешь, Кэм? Мы могли бы пригласить твоих тетю и дядю, твоих кузенов…
— Мам, притормози, — смеется Эйвери.
Фэллон смотрит на дочь, приподнимая брови.
— Почему? Разве это не звучит забавно?
— Да, это было бы круто, — говорю я, и, к моему удивлению, я действительно так думаю.
Теперь, когда у меня есть некое подобие плана на будущее, проводить время со своей давно потерянной семьей звучит… неплохо.
— Все еще немного странно думать, что у меня внезапно появились все эти родственники, — признаюсь я, переводя взгляд на Слоан. Мою гребаную кузину.
— К этому нужно привыкнуть, когда ты делаешь это в одиночку, но в этом прелесть упаковки из шести банок пива, — замечает Грей. — Мы все здесь как семья.