— Как поживает мой маленький зверек сегодня утром? — спрашиваю я с притворным энтузиазмом, подходя к решетке ее камеры с подносом и ключами в руке.
Она хмурится еще сильнее, и из ее горла вырывается рычащий звук.
Мои губы кривятся в улыбке. Очевидно, что это прозвище действует на нервы, поэтому с этого момента я обязательно буду использовать его гораздо чаще..
— Иди, прижмись носом к стене, — монотонно приказываю я, мотнув головой в сторону задней стены ее камеры.
— Пошел ты, — рычит она.
— Дерзкая сегодня утром, да? — размышляю я, смерив ее суровым взглядом. Я ненавижу повторяться, но эта девушка, кажется, полна решимости дать отпор при любой возможности. — Прижмись носом к стене, или я не открою дверь, чтобы отдать тебе это, — говорю я, удерживая зрительный контакт и насмешливо покачивая поднос взад-вперед. — Тебе решать.
Она целую минуту смотрит на меня в ответ, ее большие карие глаза горят вызовом. Даже когда она наконец сдается, испуская яростный вздох и разворачиваясь, чтобы потопать в дальний конец камеры, она все еще излучает свирепость. У большинства заключенных проявляются признаки истощения после первых 24 часов, но не у неё. Сломить ее будет непросто.
Волна возбуждения пробегает по мне при мысли об этом.
Луна сердито топает в дальний конец камеры, резко останавливаясь перед стеной.
— Доволен? — она фыркает.
— Нет, — категорично отвечаю я. — Прижми нос к стене, звереныш.
Ее кулаки сжимаются по бокам, мышцы напрягаются, когда она, по-видимому, раздумывает, подчиниться или нет. Она явно чертовски упряма, но было бы глупо позволить этому взять над ней верх, когда на кону еда и вода. Она, должно быть, осознает это и решает выбрать свою битву, потому что она медленно наклоняется ближе к стене, пока кончик ее носа почти не касается бетона, ее поза полна вызова.
Достаточно хорошо.
Я мог бы быть придурком и заставить ее сократить дистанцию, но здесь я тоже выбираю сражения. Мне также нужно поторопиться с этим, потому что теперь, когда она стоит ко мне спиной, я не могу перестать пялиться на ее идеально круглую задницу. Вставляя ключ в замок, я поворачиваю его со слышимым щелчком, наполовину открываю дверь и наклоняюсь, чтобы поставить поднос на пол. Я немного жду, прежде чем снова закрыть и запереть дверь, соблазняя ее ложной возможностью сбежать. Проверяю ее контроль над импульсами.
Она поворачивается ко мне лицом, выражение ее лица убийственное, но она не заглатывает наживку. Она остается прикованной к месту, на котором стоит, в задней части своей камеры, бросая на меня кинжальные взгляды, как будто взглядом действительно можно убить.
Хорошо, что они не могут, иначе я присоединился бы к Бену в аду раньше, чем надеялся.
Я насмешливо улыбаюсь ей в ответ, захлопываю перед собой дверь и поворачиваю ключ в замке, убирая его в карман.
— Бетонные стены толщиной восемь дюймов, — сообщаю я, оглядывая внутреннюю часть камеры. — А эти прутья?
Я хватаюсь за одну из них и сильно дергаю для демонстрации.
— Усиленная сталь.
Снова встречаясь с ней взглядом, я указываю большим пальцем другой руки через плечо в сторону лестницы.
— Вход и выход один, и он закодирован, так что перестань искать способ сбежать. Ты его не найдешь. Вместо этого, может быть, тебе стоит сосредоточиться на том, какую информацию ты собираешься мне предоставить в обмен на то, что я позволю тебе прожить еще один день.
Я делаю шаг назад, скрещивая руки на груди.
— Но сначала ты должна поесть.
Взгляд Луны опускается на поднос на полу, выражение ее лица искажается от отвращения. Судя по тому, как она проглотила крекеры вчера вечером, я предполагаю, что ее отвращение связано не столько с самой едой, сколько с тем, что она принимает все, что я ей предлагаю.
— Или не делай этого, — добавляю я, пожимая плечами. — Можешь просто зачахнуть здесь, мне все равно. Не самая быстрая смерть, но все равно эффективная.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, намереваясь позволить ей обдумать эту угрозу, пока я наблюдаю за ней по видеозаписи, но звук ее босых ног по бетону заставляет меня остановиться и оглянуться.
Наши взгляды встречаются, когда она подходит к прутьям своей клетки, обхватывает их тонкими пальцами и смотрит на меня.