Голубоватый гель пахнет дешевым одеколоном, но я все равно выдавливаю немного на руки и взбиваю в пену, втирая по всему телу и волосам. Его цвет напоминает мне о шутке, которую я разыграла с Мэддом. Сейчас это воспоминание кажется таким далеким, как будто это было годы назад, а не недели.
Увижу ли я когда-нибудь снова своего близнеца?
Подавляя свои эмоции, я поворачиваюсь под струей душа, чтобы ополоснуться, и мой взгляд натыкается на Кэма, все еще стоящего на страже у двери.
Он пожирает меня взглядом, эти темные глаза, затуманенные безошибочным вожделением, осматривают мое тело. Затем они поднимаются, чтобы встретиться с моими, и он быстро меняет выражение лица, пытаясь казаться скучающим, но то, как он незаметно наклоняется, чтобы поправить выпуклость спереди на своих обтягивающих джинсах, говорит совсем о другом.
Срань господня.
Я шла ко всему этому неправильно, полностью упуская из виду то, что было прямо у меня перед носом. Кэм может ненавидеть меня, но он также хочет меня, и с этим я могу работать.
Я сексуально заряженная девушка. Флирт дается мне так легко, что я даже не осознаю, что делаю это половину времени. Я не прочь использовать свою сексуальность в своих интересах, если это может помочь мне сбежать — и, если честно, трахаться с Кэмом было бы не совсем пыткой. Он настолько чертовски великолепен, что это преступно, даже если он враг.
Мне не нужно разрушать стены, чтобы выбраться отсюда. Мне просто нужно расставить маленькую ловушку для меда.
— Нравится то, что ты видишь? — мурлыкаю я, проводя руками по передней части тела и обхватывая полные груди.
Глаза Кэма возвращаются к моим, они буквально тлеют.
Поймала его.
Мои губы кривятся в ухмылке, когда я выгибаю спину, ерзая под струями душа. Я закрываю глаза, когда вода стекает по моему телу, поглаживая руками волосы, затем снова делаю шаг вперед, смаргивая воду с ресниц, когда открываю их.
Кэм все еще напряженно стоит перед дверью, глядя на меня с пьянящей смесью ярости и желания.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — он угрожающе рычит, хриплый звук его голоса вызывает во мне волнение.
Я сдерживаю усмешку, скользя рукой вниз по животу.
— Разве это не очевидно? — я дразню, перемещая руку ниже, толкаясь между ног…
Мое маленькое шоу прерывается, когда Кэм бросается ко мне, но вместо того, чтобы прыгнуть на меня, он поднимает меня и перекидывает через плечо, как действуют пожарные. Мой мир переворачивается с ног на голову, когда он разворачивается и выходит из ванной, его одежда наполовину промокла, а подошвы ботинок скрипят по кафелю.
Он несет меня прямиком обратно в мою камеру, врывается внутрь и швыряет на койку. Как только моя спина касается дрянного подобия матраса, он опускается на меня сверху, обхватывает руками по обе стороны от моей головы и опускает свое лицо так низко, что оно оказывается в нескольких дюймах от моего.
— Никогда больше не пробуй это дерьмо, слышишь меня? — он рычит, сверля меня темными глазами.
О черт, вот и он. Настоящий Кэм, а не скучающая, отчужденная маска, которую он надевает, чтобы разобраться со своей пленницей. И каким бы злым и угрожающим он ни пытался казаться прямо сейчас, жесткое прижатие его эрекции к моему бедру говорит об обратном. Ему нравится это, и будь я проклята, если душ — не единственное, от чего я становлюсь мокрой.
У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на него снизу вверх, одновременно напуганная и возбужденная. Его татуированные предплечья обхватывают мою голову, его медово-коричневая кожа блестит от влаги после душа, отчего его чернила выделяются еще больше. Тяжесть его тела, прижатого к моим бедрам, посылает поток тепла, устремляющийся к моей сердцевине, мое сердце бьется быстрее.
— Или что? — спрашиваю я с придыханием, с вызовом выгибая бровь. — Ты уже держишь меня в клетке.
Я двигаю бедрами, целенаправленно потираясь о его промежность, и он отшатывается, как от пощечины, спрыгивает с койки и, спотыкаясь, поднимается на ноги.
Он смеривает меня холодным взглядом, огонь, который раньше горел в его глазах, теперь полностью погас. Облизывая губы, он понижает голос до опасно низкого децибела.
— Или пол в этой камере будет испачкан таким же красным, как и в другой, и мальчикам придется хоронить еще одно тело.