— Потрошить умеешь? — спросила Алла, подняв с земли тушку курицы.
— Умею, в деревне выросла — ответила Наталья.
— Кипятком ошпарь, перед тем как теребить. Что, ни разу не видел, как курям головы рубят? — улыбнулась она Андрею, потрясённому жестокой казнью несчастной и, только сейчас, разглядевшего бурые пятна на чурбане, рядом с пятнами свежей крови.
— Пойдём, картошки в погребе наберёшь.
Когда они вернулись, то первым делом проверили подпол: фляги были.
— Иди набери валежника. Далеко в тайгу не уходи, а я пока воды натаскаю, да поищу топор и пилу.
Андрей ушёл за водой, а Наталья, запалив лампу, спустилась в подпол. Осмотревшись, нашла и пилу, и топор, и даже немного проросшей прошлогодней картошки.
Когда Андрей вернулся с охапкой сушняка, Наталья разожгла печку в пристройке и поставила воду в кастрюле.
— Давай ка ещё раз сходим за дровами вместе.
Когда принесли дрова, вода в кастрюле уже закипала.
— Ты можешь поспать, если хочешь или пособирай ещё малину, пока я буду готовить.
— Я малину пойду собирать, только во что?
— В подполе я видела ещё одно ведро — достань его.
Андрей откинул крышку и спустился — Мам, ой, Наташ, не видно ничего.
— Сейчас — она подала ему лампу — видишь? Да, там ещё тазик есть, тоже достань, курицу теребить.
Андрей подал матери тазик и ведро, и вылез — Лампу погасить, мам? Ой, Наташ?
— Погаси — она положила курицу в таз и ошпарила её кипятком из кастрюли.
Взяла в руки таз — Ну, чё, пошли, я на улице буду теребить, а то здесь жарко. Да, крышку то закрой.
— Наташ — Андрей шёл за матерью — когда она в тебя огурец засунула… у тебя такая… — он замолчал, не находя подходящего слова.
— Пиздень! — Наташка улыбалась — она имеет одно замечательное качество, подстраиваться под размер того, что в неё засовывают. Сегодня вечером, когда ляжем, убедишься в этом.
Андрей собирал малину.
Наталья, отеребив и распотрошив курицу, поставила варить бульон и начистила картошки.
Она прошла в огород и пошла, высматривая укроп.
— Ну, как?
— Уже половину ведра набрал, а чё мы будем с нею делать?
— Варенье сварить не получится, будем сушить.
— А может у Аллы?
Наталья, вдруг, почувствовала укол ревности — Понравилась тётка? — она старалась говорить равнодушно.
— Даа, классные тётки! Особенно Алла, да мам, ой, Наташ.
— Классные — уже не укол, а будто ножом полоснуло по сердцу.
— Мам, ты чёоо?! — Андрей почувствовал напряжение.
— Ничего, ссать хочу! — и, повернувшись к Андрею спиной, присела, задрав подол и приподнимая жопу.
Моча с шумом лилась, вспениваясь жёлтым — Андрей смотрел и, впервые в жизни, похоть приподняла свою головку и его охватил сексуальный озноб.
— А ты чё-то не писаешь и не какаешь? — она встала и подтёрла муньку подолом, раздвигая ноги.
— Я в лесу.
— Что в лесу?
— И то и другое.
— А если б волк цапнул за жопу, волков белая жопа привлекает, они думают, что это заяц.
— Мам, волки не думают и жопа не похожа на зайца.
— Ты прямо из волчьей стаи, всё про них знаешь.
— Мам, ты из-за Аллы?
— И как ты догадался? — съехидничала она — я тебя рОстила не для какой-то старой пробляди, ты мой… она замолчала, но потом добавила — сын.
У Андрея вертелось на языке спросить о… но он сдержался.
Они пообедали.
Сваренную курицу с бульоном в кастрюле убрали в подпол.
— А если крысы, Мам, ой, Наташ?
— Здесь уже почти год никто не живёт, откуда крысы?
— Пойдём ещё позагораем и поплаваем, вдвоём?
— Пойдём.
Когда вышли на крыльцо, Наталья, увидев таз с куриными потрохами, вспомнила.
— Ну, ка, ты помоложе, принеси таз.
Андрей спрыгнул и подошёл к тазу: в бурой луже плавали фиолетовые кишки, что-то желтело и, поверх перьев, лежали куриные лапки.
Он поднял таз — Мам, а куда это всё? Может Белому Клыку отнести?
— Да я думала закопать, но, лучше сжечь, давай.
Они валялись на песочке, под солнцем, купались, снова загорали и снова купались.
— Всё, Андрюшка, пошли домой, я уже пить хочу.
Они вернулись в дом и заварили чай в самоваре, немало помучившись, прежде чем разобрались, как его разжигать.
Пили чай с малиной.
— Наташ, пойдём отдохнём на кровати.
На улице жара, но внутри дома была приятная прохлада.
— Пойдём, только закрой дверь входную на крючок, чтобы никто не помешал.
Андрей пошёл закрывать дверь, а Наталья разобрала постель и легла поверх одеяла голая, раздвинув ноги.