Но это не значит, что наш брак не является чем-то иным, кроме того, с чем мы оба согласились.
Спустя некоторое время я откидываюсь на пятки, разглядывая насыщенный цвет кирпичей после того, как я их почистила. Есть места, где они крошатся и изнашиваются, но это не влияет на целостность камина, и мне это даже нравится. Он придает комнате деревенскую, теплую эстетику, которая сочетается со старыми книжными шкафами и винтажной мебелью. Он кажется уютным, как мягкий старый кашемировый свитер, который хранится годами.
После того как обивка будет восстановлена, полы отреставрированы, а на место изъеденных молью портьер повешены новые, библиотека станет идеальным пристанищем.
Легко представить ее зимой: горит огонь, снег лежит на траве перед домом, а внутри библиотеки тепло и уютно. Может быть даже, рождественские украшения на камине.
У меня защемило в груди от одной мысли об этом, ведь если мы все еще будем здесь к тому времени, это будет означать, что угроза со стороны Игоря не исчезла. Это значит, что мы все еще в опасности. И я не могу представить, что он позволит этому продолжаться так долго.
Думаю, все закончится, так или иначе, раньше, чем это произойдет. При этой мысли в моем желудке образуется ледяной ком. И боль в груди не утихает.
Какими бы ни были условия наших с Габриэлем отношений, о чем бы мы ни договорились, даже если я уверена, что лучший исход всего этого — наше расставание, когда разберемся с Игорем, а не станем снова его жертвой, я не могу игнорировать тот факт, что с каждым днем… с каждым днем, прошедшим с момента нашей первой встречи, я все больше и больше влюбляюсь в Габриэля. И не только это.
Я все больше и больше влюбляюсь в этот дом. В это место. В поместье и его красоту, в то, как далеко оно от Нью-Йорка и всего, что этот город для меня представляет. Если бы у меня здесь была Клара, все было бы идеально. И я не могу не думать о том, что, если бы мы были в безопасности и все еще находились здесь, я могла бы приглашать Клару в гости, когда захочу. У Габриэля есть частный самолет. Она могла бы прилетать на выходные и возвращаться на работу в понедельник.
Я хочу, чтобы с Игорем разобрались. Я не хочу, чтобы кто-то из нас жил в страхе дольше, чем нужно. Я хочу, чтобы Сесилия и Дэнни чувствовали себя в безопасности. Я хочу, чтобы мы все были в безопасности.
Но я не хочу, чтобы наше пребывание здесь заканчивалось.
Я тяжело сглатываю и с грохотом опускаю щетку в ведро с водой.
— Я отнесу это вниз — говорю я Агнес, нуждаясь в минутке для себя. И когда я выхожу из комнаты, спускаясь по свежевымытой и натертой воском лестнице, над которой мы работали перед самой свадьбой, я не могу отделаться от ощущения, что это место стало для меня домом больше, чем все остальные места, где я бывала за очень короткое время.
Я хочу остаться. Но я не думаю, что все так закончится.
На следующий день Габриэль отвозит нас с Сесилией и Дэнни, разумеется, с достаточной охраной, в город, чтобы сделать покупки. Вся готовка к свадебному ужину истощила запасы продуктов Агнес, а у меня есть список вещей, которые нам нужны для дома.
— У меня встреча за обедом, — говорит мне Габриэль, паркуя машину. — Так что в обед ты будешь с ними одна. Ты не против?
— Думаю, мы справимся. — Я улыбаюсь детям, и они с готовностью кивают. — Давайте сделаем несколько покупок. Встретимся здесь около двух?
— Конечно. — Габриэль колеблется в течение кратчайшей секунды, и я снова вижу мысль, мелькнувшую на его лице, — момент, когда он почти небрежно целует меня на прощание.
Но потом это проходит, и он отступает.
— Будьте послушными с Беллой, хорошо? — Он оглядывается на Сесилию и Дэнни. — Не доставляйте ей хлопот и не выпрашивайте слишком много новых вещей.
— Мы бы никогда не стали, — уверяет Сесилия, и Габриэль смеется.
— Я знаю, какими убедительными вы двое можете быть.
Мы расходимся в разные стороны. Я хочу выпить кофе. Кофе у Агнес очень вкусный, и я уже выпила одну чашку этим утром, но есть что-то такое в том, чтобы взять латте и носить его с собой по магазинам. Я скучаю по тому, как это делала с Кларой, особенно в те дни перед моей первой неудачной свадьбой, когда выходы в свет стали сопряжены с возможностью панических атак.
Я отмахнулась от этого воспоминания. Здесь, в Италии, я почувствовала себя свободной от этих страхов, хотя угроза возмездия Игоря породила новые, которые заменили их. Но даже этот новый страх не может отнять у меня удовольствия от того, что впервые за несколько месяцев я могу выйти на улицу в шортах с короткими рукавами и прическе, не замечая, что на меня смотрят или пялятся мужчины. Я так далеко от того места, где со мной все это произошло, что мне кажется, будто я оставила эти панические атаки еще в Нью-Йорке.