Ощущение, что доктор Маглин похлопывает меня по бедру, выводит меня из состояния диссоциации, и я впиваюсь зубами в губу, чтобы не закричать. Я чувствую вкус крови, медленно открываю глаза и вижу, как он снимает перчатки.
— Можете одеваться, мисс Д'Амелио, — спокойно говорит он, закрывая свою медицинскую сумку. Я поднимаюсь в сидячее положение, подтягиваю колени к груди и обхватываю себя руками, прежде чем понимаю, что с минуты на минуту сюда вернутся охранники и увидят меня в таком виде.
Я тянусь к своей одежде, натягивая ее как можно быстрее. Доктор больше ничего не говорит мне, пока идет к двери, стучит по ней один раз и ждет щелчка замка, прежде чем открыть ее. Он не оглядывается на меня, когда уходит, и я с дрожью в голосе натягиваю футболку с длинными рукавами, все еще дрожа с головы до ног.
Горничная, которую я видела раньше, снова заходит, но ее глаза не встречаются с моими.
— Вам следует принять душ и одеться в то, что я принесла для вас, — быстро говорит она, бросая взгляд в сторону кучи одежды. — Мистер Ласилов сказал, что вы присоединитесь к нему за ужином.
Спорить бессмысленно. Горничная исчезает, и я снова слышу щелчок замка. Страх раздеться для душа сменился ужасом перед осмотром врача. Я проскальзываю в ванную, закрываю за собой дверь, раздеваюсь и включаю горячую воду.
В ванной комнате все обставлено роскошно, но, несмотря на это, она фактически является тюрьмой. Полотенца мягкие и толстые, туалетные принадлежности — дизайнерские, с насыщенными ароматами жасмина и лаванды. Я ступаю под горячую воду и закрываю за собой стеклянную дверь душа, внутри которого клубится пар и на некоторое время скрывает меня от посторонних глаз, пока стекло становится непрозрачным.
Бритвы для бритья нет, замечаю я, должно быть, Игорь был обеспокоен возможностью дать мне такой легкий выход. Я проделываю все остальные действия, связанные с принятием душа: оттираю себя, пока кожа не становится розовой, хотя невозможно избавиться от ощущения рук доктора на мне, и мою волосы. Я долго стою в горячей воде, пока она не начинает остывать, пытаясь найти для себя варианты и не находя их.
Страх перед тем, что со мной случится, постоянно живет, пульсирует в моих венах, пока я пытаюсь держать его под контролем. Я насухо вытираюсь махровыми полотенцами и заматываю мокрые волосы в одно, а другим плотно обматываю себя, перебирая стопку одежды, которую принесла горничная.
Я остановилась на черных брюках-сигаретах, доходящих мне до щиколоток, и небесно-голубом шелковом топе с бантом у горла и рукавами-шапочками. Он оставляет мои руки голыми, но прикрывает большую часть груди, а это для меня сейчас важнее всего. В куче лежит пара белого кружевного белья, и я вздрагиваю, когда вижу его: по коже бегут мурашки при мысли о том, что оно может означать — надежду Игоря на девственную невесту, которая со временем подарит ему потерянного наследника.
От надевания одежды мне становится не по себе, но я знаю, что это не та битва, которую я должна выбрать. Я знаю, что будет иметь значение, какие битвы я выберу, и если есть холм, на котором я собираюсь умереть, то это должен быть не этот. В конце концов, уступив просьбам Игоря о «подходящей» одежде и ужине, я только умиротворю его, а мне это необходимо, если я хочу выжить, что бы ни случилось дальше.
Бунтарство и сила — не всегда одно и то же, как я убедилась.
Я высушиваю волосы, позволяя им свободно падать вниз по спине и сохнуть на воздухе, пока в дверь не постучат. К тому времени мои волосы высохли, стали густыми и блестящими, и я уложила их на макушке в свободный пучок. Никаких украшений мне не дали, поэтому я обуваю ноги в черные туфли с красным дном и высоким каблуком, которые доставили вместе с одеждой, и следую за охранниками вниз по лестнице.
Меня ведут в другую роскошно обставленную комнату — огромную официальную столовую со столом из красного дерева, за которым легко могут разместиться двадцать гостей. Пол — мраморный, а люстра, висящая над столом, — из золота и хрусталя. Интересно, осознает ли Игорь, что превратил себя в сказочного злодея, злого короля, который крадет принцессу и требует ее руки.
Проблема только в том, что я не знаю, придет ли мой принц, чтобы спасти меня. И не знаю, стоит ли ему это делать, учитывая возможную цену.
Игорь уже сидит во главе стола, его серо-железные волосы аккуратно расчесаны, на нем свежий темно-серый костюм. Он смотрит на меня, когда я вхожу, и жестом приглашает сесть справа от него, где для меня уже расставлены фарфоровые блюда. Между двумя сервизами, его и моим, стоит графин с красным вином, и Игорь наливает нам обоим по бокалу, и я сажусь, выпрямив спину и сложив руки на коленях.