— Габриэль, я… — Я вскрикиваю, бьюсь о его рот, когда оргазм настигает меня, и с силой кончаю ему на лицо. Он стонет, проводя языком по моему клитору, его губы всасывают мою набухшую плоть, а удовольствие накатывает на меня волнами, которые, кажется, не собираются прекращаться.
— Блядь, — стонет он, и я слышу звон пряжки его ремня и шорох ткани, когда он освобождает свой член. — Блядь, Белла…
Я опускаю взгляд и вижу, что шелковые трусики обернуты вокруг его члена, он поглаживает их по всей длине, проводя языком по моему клитору.
— Кончи для меня снова, — хрипло стонет он, и третий палец проскальзывает в меня, пока он трепещет кончиком языка. — Кончи для меня, пока я глажу свой член, а потом я тебя трахну.
Я так чертовски сильно хочу, чтобы он был внутри меня. Но влажный жар его языка невероятен, он уже подталкивает меня к новой кульминации, а мысль о том, что он использует мои трусики, пока ласкает себя, настолько эротична, что только усиливает мое удовольствие. Я впиваюсь в его рот, впиваясь пальцами в кожу кресла, глядя на его рот между моих ног, на ритмичные движения его руки по члену, и вторая кульминация почти застает меня врасплох: она наступает так сильно и быстро, когда он стонет, присасываясь ко мне, а я переливаюсь через край.
— Габриэль! — Я почти кричу его имя, выгибаясь и извиваясь, когда сильно кончаю во второй раз. Он поднимается, сбрасывает трусики на ковер, стягивает джинсы до бедер и направляет свой член мне между ног. Он тянется ко мне как раз в тот момент, когда кончик проникает между моих складок, обхватывает меня руками, поднимает и опускает нас обоих на пол.
Я опускаюсь на его член, мои руки путаются в его рубашке, когда я задираю ее вверх и через голову, прижимаясь к его длине. Я провожу пальцами по его голой груди, задыхаясь от каждого удара, а он хватает меня за бедра и вколачивается в меня, и мы оба безумно хотим большего.
— О боже…, — стонет Габриэль, насаживаясь сильнее, его лицо напряжено от удовольствия. — Господи, твоя киска так охуенно хороша, блядь…
Он молниеносно переворачивает меня на спину на ковре, не выскальзывая из меня ни на секунду, продолжая наседать, двигая бедрами, вгоняясь в меня так глубоко, как только может.
— Я сейчас кончу, о боже…, — стонет он, погружаясь в меня до конца и ударяясь своими бедрами о мои. — Я собираюсь заполнить тебя до отказа, ты заставляешь меня кончать так сильно, блядь…
Я чувствую, как он теребит мой клитор, чувствую ощущение его потной кожи на моей в сочетании с его стонами, ощущение его набухшего и твердого члена внутри меня, пульсирующего, когда его спина выгибается, и я чувствую первую горячую струю его спермы, этого достаточно, чтобы отправить меня за грань. Я вскрикиваю, впиваясь ногтями в его спину, когда мы кончаем вместе, его жар полностью заполняет меня, а я сжимаюсь и пульсирую вокруг него, выкрикивая его имя.
Долгое время мы не двигаемся. Я все еще чувствую, как он дергается внутри меня, как его бедра толкаются о мои в мелких движениях, когда он гонится за последним удовольствием. Когда мы оба спустились, он опустился на ковер рядом со мной, положив руку мне на бедро, на мягкий шелк, и поцеловал меня в плечо.
— Как думаешь, — пробормотал он через мгновение, — как скоро ты снова сможешь кончить?
Я смеюсь, переворачиваю его на спину, усаживаясь на него, и его уже твердеющий член оказывается между моих бедер.
— Думаю, этот вопрос я должна задать тебе, — шепчу я, наклоняясь, чтобы снова поцеловать его.
Он в одно мгновение становится твердым, его член упирается в мой мокрый вход, когда он скользит в меня во второй раз. И я не сомневаюсь, что Габриэль сказал мне правду, когда сказал, что может заставить меня кончить столько раз, сколько я захочу.
Я намерена оставить его в таком положении на всю ночь.
Шесть месяцев спустя
Самый счастливый момент в моей жизни — когда я смотрю на Габриэля, усталого и измученного, с нашей дочерью на руках. Мы выбрали имя несколько недель назад — Селеста, но оно не казалось реальным до того момента, как медсестра передала ее мне, и я взяла ее на руки, глядя на ее маленькое лицо и зеленые глаза. Габриэль целует ее в лоб, а затем в мой, его рука смахивает вспотевшие пряди волос с моего виска, когда он прислоняется щекой к моей голове.
— Она совершенство — бормочет он, гордость, счастье и любовь смешались в его голосе, и, несмотря на мое истощение, это все, что я чувствую.
— Она совершенство. — Я трогаю ее крошечные пальчики, ее носик-пуговку, поражаясь тому, что она настоящая, что мы создали ее вместе. — Наша маленькая Селеста.