— Тебе было бы полезно знать, раз уж ты тоже в это втянут, — уныло бормочу я. Мои руки скручиваются в беспокойные кулаки, а ногти впиваются в ладони. Ничего этого не было бы, если бы я никогда не пошла к нему на работу. Ничего этого не было бы сейчас, что еще хуже, если бы он не приехал за мной. Я не хочу возвращаться, не хочу оказаться в ловушке с Игорем в его особняке, не хочу быть его женой. Я не знаю, как бы я пережила все это, и все же… Габриэль не должен быть тем, кто заплатит за это, когда Игорь придет за мной. Он и его семья — те люди, кроме Клары, которые мне дороже всего на свете.
Габриэль медленно кивает.
— Мне было бы полезно знать, с чем мы столкнулись. Что именно Игорь хотел от тебя, что он планировал. Но я даже представить себе не могу, как тяжело будет пережить все это, рассказывая об этом, особенно когда это произошло так недавно. И особенно после… — Он коротко поджимает губы, его рот превращается в тонкую линию. — После того, что случилось раньше.
Он прав. Мы отправляемся в другую страну, чтобы отдалить Игоря от семьи Габриэля, и Габриэль должен знать, что задумал Игорь. Но от одной мысли об этом мне кажется, что мои ноги больше не могут меня держать, и я опускаюсь на пол, обхватывая руками колени и прижимая их к груди. На мгновение мне кажется, что я сейчас разрыдаюсь, но я борюсь с этим.
— Он сказал, что сначала хотел отдать меня своим людям. — Я смотрю в пол, пока говорю, мне невыносимо видеть выражение лица Габриэля, когда я объясняю. — Но ему понравилось мое неповиновение. Он сказал, что я ответственна за то, что случилось с Петром, из-за того, что устроила и сделала моя семья, и что, поскольку все это лишило его наследника, он получит нового от меня. Поэтому он планировал жениться на мне. Он готовился к свадьбе, когда ты… — Я медленно вдыхаю, пытаясь напомнить себе, что я сейчас здесь, что я свободна, и Игорь не может добраться до меня здесь. По крайней мере, не в этот момент. С тем, что случится позже, мне придется смириться, но сейчас я, по крайней мере, в безопасности. — Когда ты спас меня.
Когда я поднимаю глаза, выражение лица Габриэля напряженное и злобное — отголосок того, что я видела в ту ночь, когда рассказала ему о том, что случилось на моей свадьбе с Петром, той ярости, которую я увидела, когда он вошел в дом и увидел Игоря, держащего меня и его семью на мушке. Его руки сжаты в кулаки на коленях, и я вижу, как румянец ползет по его горлу, а глаза темнеют от ярости.
— Он… — Он не закончил фразу и едва успел произнести два слова, как я покачала головой.
— Нет, — быстро говорю я ему. — Он сказал, что не будет прикасаться ко мне до нашей брачной ночи. Он относился к этому как… — Я тяжело сглотнула. — Как будто он делает мне одолжение. Но он сказал, что будет соблюдать приличия, даже если я уже не девственница.
Лицо Габриэля становится пепельным, губы плотно сжаты, челюсть стиснута.
— Черт, — вздохнул он. — Боже, прости меня, Белла. То, что я, что мы… все могло быть намного хуже для тебя, потому что ты больше не… — Ясно, что он не может до конца выговорить слова, его голос густой от гнева, и я быстро качаю головой. Мне невыносима мысль о том, что он хотел бы вернуть все назад. Только не ту ночь — волшебную ночь, о которой я никогда не думала, что мне удастся провести с кем-то.
— Но это не так. — Я наклоняюсь вперед, часть меня хочет пойти к нему, а часть нуждается в пространстве в этот конкретный момент, когда все воспоминания нахлынули на меня. Я одновременно и не хочу, чтобы ко мне прикасались, и хочу, чтобы он обнимал меня, и это самое странное, что я когда-либо испытывала. — Это было не хуже.
— Как он узнал? — Выражение лица Габриэля выглядит страдальческим. — Он заставил тебя рассказать ему о…
Я качаю головой.
— Он попросил врача осмотреть меня. — Я немного задыхаюсь, мое горло сжимается при воспоминании о руках доктора Маглина на мне. Я вздрагиваю, кожа покрывается колючками. — Доктор был профессионалом в этом деле. Но это все равно было…
— Блядь, Белла. — Габриэль начинает вставать, как будто собирается подойти ко мне, но затем опускается обратно, выражение его лица обиженное и растерянное. Ясно, что он хочет утешить меня, но не уверен, как именно. В том, кем мы являемся друг для друга сейчас, так много слоев, когда-то он знал, что не должен прикасаться ко мне вообще. Потом это изменилось. Но теперь мы больше не любовники, и после того, что произошло, я знаю, что он задается вопросом, не вскрылось ли все то, что нам удалось залечить, снова, как швы из раны.
— Не могу поверить, что он мог так поступить, — тихо говорит Габриэль, опустив руки на колени. Он смотрит на них, как будто там есть какой-то ответ, что-то, что может все это исправить. — Но я могу. Я знаю, на что способны такие мужчины, как он. Но я не позволю ему снова добраться до тебя, Белла. — Он резко поднимает на меня глаза, выражение его лица твердое. — Я позабочусь о том, чтобы ты была под защитой.