С того момента, как я сажусь за стол для завтрака, я чувствую это напряжение, которого не было с тех пор, как меня забрали из особняка в Нью-Йорке. Я чувствую, как мои щеки вспыхивают, когда его глаза встречаются с моими, и я быстро опускаю взгляд, а мое сердце бьется в груди чуть быстрее. Я чувствую на себе взгляд Агнес, и могу только представить, о чем она думает. К счастью, она ничего не говорит об этом, пока мы начинаем убирать кухню после завтрака, но я не могу не задаваться этим вопросом. Она слишком проницательна, чтобы не догадаться о том, что между мной и Габриэлем что-то произошло.
После обеда Габриэль заходит за Сесилией и Дэнни и говорит, что берет их с собой погулять по поместью. На этот раз он не просит меня пойти с ним, но напряжение все еще сохраняется, давая мне понять, что утром я не воображала. Я остаюсь в дальней части гостиной, разбирая потрескавшиеся плинтусы, и поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него. Когда я это делаю, и его глаза встречаются с моими, я чувствую, как меня охватывает жар, воспоминания о том, что произошло вчера в библиотеке, мы слишком близки для комфорта.
Я знаю, что мне не стоит выходить и искать их позже, когда мы с Агнес закончим с домом на сегодня, и она уйдет на кухню, чтобы заняться ужином. Мне следует просто переодеться в беговую одежду и пойти по тропинке, которую я нашла вокруг поместья, что я и собираюсь сделать. Но когда я пробегаю мимо хозяйственных построек на одной из сторон виноградников, я вижу вдалеке фигуру возле одного из загонов, и мои ноги сами собой замедляют шаг.
Не одну фигуру, а четыре — одна, которая, как я знаю, должна быть Габриэлем, и фигура маленького пони с ребенком на спине, второй ребенок цепляется за перила ограды, и я понимаю, что Габриэль, должно быть, взял Сесилию и Дэнни на уроки верховой езды. Вопреки здравому смыслу я начинаю бежать трусцой в том направлении, где они находятся.
Я знаю, что должна избегать Габриэля, создать как можно больше расстояния между ним и мной, чтобы между нами снова все утихло, не то чтобы это было особенно успешно. Но если я сейчас подойду к нему, это только усугубит ситуацию. И все же я не могу остановиться. Я бегу трусцой до самого края загона, где вижу, что это Сесилия сидит на краю перил и бьет ногами по дереву, наблюдая, как ее отец ведет Дэнни на пони.
— Привет, Белла, — весело зовет она, оглядываясь на меня, когда я замедляю шаг и останавливаюсь, чтобы прислониться к краю загона рядом с ней. — Папа дает нам уроки верховой езды. Я ездила на этой. — Она указывает на соседний загон, где более высокий, гладкий черный пони пьет из корыта воду. — Сейчас Дэнни получает свой урок.
Пони Дэнни удивительно меньше, примерно в два раза меньше того, на котором, по словам Сесилии, она ездила, с шерстью кремового цвета и длинными белыми гривой и хвостом. Он сидит в седле, которое, как я поняла, сделано в английском стиле, одна рука на попоне, а другая держит поводья. К поводьям пони прикреплен кожаный поводок, и Габриэль бормочет тихие указания, ведя их по кругу.
— Я умею ездить без поводьев, — с гордостью объявляет Сесилия.
— Молодец. — Я улыбаюсь ей и бросаю короткий взгляд, прежде чем снова посмотреть на Габриэля. Он выглядит потрясающе красивым в джинсах и черной футболке, его загорелые, мускулистые руки обнажены, а темные волосы уложены вокруг лица. Все его внимание сосредоточено на Дэнни, и я наблюдаю, как он останавливает пони, двигаясь в сторону Дэнни, чтобы поправить ноги в стременах.
От этого зрелища у меня щемит в груди. Я никогда не видела человека, который был бы таким хорошим отцом, как Габриэль. Терпеливый, любящий, добрый, строгий, когда это необходимо, но никогда не перегибающий палку. Я снова чувствую волну сожаления, которую испытывала раньше, желая, чтобы Габриэль был тем мужчиной, с которым я была помолвлена, а не с Петром. Именно он мог бы показать мне все с самого начала, стать моим единственным опытом знакомства с мужчинами в этом мире. Я могла бы избежать всех травм и страданий, если бы меня отдали ему или кому-то, похожему на него.
Но я знаю, что таких, как он, в мире очень мало.
Он оглядывается, и я вижу, как он внезапно напрягается, когда видит меня, как напрягается его челюсть, как его глаза быстро окидывают меня, прежде чем он возвращает себе самообладание. Он ведет пони к тому месту, где я стою рядом с Сесилией, и я замечаю широкую улыбку на лице Дэнни. Видно, что обоим детям это нравится.
— Не ожидал увидеть тебя здесь. — Голос Габриэля холодный, ровный, ничего не выдающий. Но то, как слегка темнеют его глаза, как он смотрит на меня, говорит о том, о чем он думает. Так скоро после того, что произошло между нами, ему трудно скрыть свою реакцию на меня. Это знание вызывает у меня прилив удовольствия, пьянящее чувство власти, которое поражает меня. Точно так же, как мне нравилось чувствовать, как он теряет контроль над собой в библиотеке, мне приятно осознавать, что я влияю на него сейчас.