Я стану женщиной, которая заставила его сделать то, что он сказал, что никогда больше не сделает, из-за опасности, которую я втянула в его жизнь. Из-за опасности, которой я подвергла его и его семью. Он будет давать мне клятвы, которые на самом деле не имеет в виду, чтобы обеспечить мою безопасность. Он пойдет на жертвы, которые не хочет приносить, и все это потому, что я не ушла, когда узнала, что все мои секреты раскрыты и что это может подвергнуть его опасности.
Я была эгоисткой, и вот до чего это нас довело.
Я качаю головой, делая шаг назад.
— Нет. Я не могу.
— Белла. — Он резко выдохнул. — Я знаю, как ты относишься к браку по расчету. Я знаю, что это не то, чего ты хочешь. Я знаю, как трудно тебе согласиться на это, даже со мной… Но это я, Белла. Ты знаешь меня. Я никогда не причиню тебе боль. Это не то же самое, что было бы с кем-то, кого выбрал бы для тебя твой отец…
Я знаю это, хочу закричать я. Я знаю, и именно поэтому не могу. Не могу, потому что все по-другому, потому что я люблю его и потому что брак с ним — это все, что я хотела бы иметь с самого начала. Это все, чего я могла бы желать, он и есть все, чего я могла бы желать, и я не могу придумать ничего более болезненного в этот момент, чем получить это понимая, что все не реально.
Но я не могу этого сказать. Я не могу сказать ему ничего из этого. Не только потому, что знаю, что это только усугубит ситуацию, но и потому, что мое горло сжалось, запершило, и я не уверена, что слова смогут пробиться. Я делаю дрожащий вдох и еще один шаг назад, и Габриэль следует за мной.
— Я обещал, что буду защищать тебя, Белла. — Его челюсть сжимается. — Я знаю, что ты не веришь мне, что ты не думаешь, что я действительно могу, но я обещал. И если он считает, что ты принадлежишь ему, то я должен убедиться, что это не так, доказать ему, что ты принадлежишь кому-то другому.
— Тебе? — Мой голос звучит пусто, даже не совсем как мой. Я хочу продолжать отступать от него, но не чувствую, что могу двигаться дальше. Шок и боль другого рода, такое чувство, что если я сделаю это, то что-то потеряю, заставляют меня застыть на месте. — Он просто убьет тебя, — шепчу я. — Если ты женишься на мне, ты просто будешь мешать ему делать то, что он хочет. Поэтому он все равно убьет тебя и заберет меня. Он уже знает, что я не девственница. Не то чтобы брачная ночь что-то изменила…
Даже несмотря на весь страх и гнев, отягощающие разговор для нас обоих, я вижу, как темнеют глаза Габриэля при упоминании брачной ночи. При упоминании о моей девственности, которая принадлежит ему. Он взял ее. Он уже сделал меня своей во всех отношениях, которые только могут иметь значение. От собственнического света в его глазах у меня перехватывает дыхание и слабеют колени.
Никогда бы не подумала, что буду испытывать что-то, кроме страха и насмешки, при виде такого взгляда на мужском лице, но на лице Габриэля это заставляет меня чувствовать нечто совершенно иное. Мне хочется, чтобы он взял то, что хочет. Мне хочется уступить ему во всем, о чем бы он ни попросил.
Мои руки дрожат, когда мне удается сделать еще один шаг назад. Мои икры натыкаются на край одного из шезлонгов, и я останавливаюсь, нервно облизывая губы, пытаясь придумать, что еще сказать. Что еще может убедить Габриэля в том, что это не то решение, о котором он думает.
Его взгляд падает на мой рот, и мне становится трудно думать.
— В нашем мире есть свои правила, Белла, — грубо говорит Габриэль. — Если ты станешь моей женой, это все изменит. Когда Сальваторе забрал Джию у Петра, они смирились с ним. Они не нападали. Брак в присутствии священника, заключенный в церкви и на бумаге, что-то значит. Он изменит правила этого конфликта. Ты будешь моей, во всех смыслах, которые важны для такого человека, как он, и…
— Это не будет иметь значения, — шепчу я. Я знаю до мозга костей, что клятва в церкви и подпись на бумаге не будут иметь значения для такого человека, как Игорь, который чувствует, что у него уже украли так много того, что является его правом. Он сожжет церковь и разорвет бумагу в клочья, если это потребуется. Но по лицу Габриэля я вижу, что он в это не верит. Он все еще думает, что Игорь будет играть по правилам. Я смеюсь, горький звук наполняет воздух между нами. — Ему будет все равно, где мы поженимся — в церкви или еще где. Тебе придется сделать меня беременной, чтобы убедиться, что я полностью твоя, и даже тогда…