Священник стоит перед нами. На короткую секунду мне кажется, что я слышу звук закрывающихся дверей, тяжелый стук дерева, а затем рука Габриэля крепко сжимается вокруг моей.
— С тобой все в порядке, Белла, — тихо говорит он, его глаза встречаются с моими сквозь пелену. — Ты в безопасности. Я обещаю.
Он знает. Конечно, знает. Он всегда знал, чего я боюсь, с тех пор как я впервые рассказала ему о том, что со мной случилось. И он всегда знал, как сделать это лучше.
Я сосредотачиваюсь на его руках, на их тепле, на том, что они никогда не вызывают у меня страха, когда он прикасается ко мне. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы замедлить биение своего сердца, на дыхании, и почти пропускаю клятвы, пока не слышу глубокий, богатый голос Габриэля, бормочущий «да».
Когда приходит моя очередь, мне удается произнести два слова. Я вижу, как Габриэль улыбается, когда я шепчу их, и меня снова охватывает чувство, что это реально. По крайней мере, какая-то часть этого реальна.
Он надевает обручальное кольцо на мой палец. Я надеваю одно на его. И когда я смотрю на них сверху вниз, то понимаю еще кое-что.
Кольца, которые он купил, — часть комплекта, парные. Его кольцо совпадает с моим — идеальный филигранный узор из лепестков и листьев, точно такой же, как на моем обручальном кольце, точно такой же, как на том, которое он надел мне на палец секунду назад. Сердце сжимается в груди, глаза горят, но я не успеваю подумать о том, что он имел в виду, покупая их, как он уже берет мою вуаль, а его рука скользит вокруг моей талии.
Я не слышала, как священник сказал, что вы можете поцеловать невесту. Но, должно быть, так и было, потому что рот Габриэля прильнул к моему, теплый и мягкий, голодный в той степени, которую понимаю только я, хотя он целует меня почти целомудренно. При всей своей нежности поцелуй длится слишком долго, настолько долго, что я слышу, как немногочисленные гости начинают радостно хлопать в ладоши, а по церкви разносится смех.
Смех. Счастье. Чувства, которые я никогда не связывала с браком, со свадьбой. Но внезапно я почувствовала. Я чувствую, как они проникают в меня, и когда Габриэль отступает назад, его глаза встречаются с моими, я почти забываю, почему мы здесь.
Я почти верю, что это реально.
Его рука обхватывает мою, когда мы идем к алтарю. Он не отпускает ее до тех пор, пока мы не доходим до машины, и он помогает мне забраться в нее, садясь напротив меня.
— Ты в порядке? — Спрашивает Габриэль. Я опускаю взгляд и понимаю, что мои руки слабо дрожат. Безымянный палец левой руки привлекает мое внимание, и я на мгновение задерживаю взгляд на нем, на золотом кольце с изящной филигранью, прижавшемся к изумрудному обручальному кольцу.
Пока я смотрю на него, с моих губ срывается смешок. Я прикусываю губу, но тут раздается еще одно хихиканье, и Габриэль тянется к моей второй руке, его большой палец проводит по костяшкам пальцев.
— Белла…
— Я никогда раньше не заходила так далеко. — Смех превращается в слезы, как я и знала, и прежде чем первые из них успевают упасть, я внезапно оказываюсь в объятиях Габриэля, притянутая через всю машину к его коленям.
— Ты будешь в порядке. — Он обхватывает меня руками. — Я обещаю.
— Церковь… — Я дрожу. — Она напомнила мне о…
Он ругается под дых.
— Черт, Белла. Прости меня. Я… — Он выдохнул. — Я думал, что это возможно. Я должен был спросить тебя, но это должно было произойти в церкви. Чем более официальной и традиционной она была, тем лучше. И я подумал, что лучше вообще не поднимать эту тему.
Я киваю, прикусив губу.
— Теперь я в порядке. Я думаю… — Я медленно выдыхаю, слезы отступают, и я чувствую, что немного больше контролирую себя. — Я думаю, может, это помогло. Может быть, прохождение через всю свадебную церемонию было именно тем, что мне было нужно. — Еще одно истерическое хихиканье вырывается наружу, и прежде чем я успеваю осознать это, рука Габриэля скользит по моей шее и прижимает мои губы к своим.
Я задыхаюсь. Мои губы раздвигаются, и через секунду его язык оказывается у меня во рту, пробуя вино, которое священник дал нам для причастия. Я чувствую его под собой, сквозь его костюм и тонкие кружева моего платья, и он мгновенно становится твердым. Инстинктивно я поворачиваюсь к нему, и его рука обхватывает мое бедро, поднимая платье, когда я сажусь на сиденье.
— О боже, Белла. — Он стонет, засасывая мою нижнюю губу в рот, его рука начинает скользить по моим волосам, прежде чем он останавливает себя. — Черт…
Его бедра выгибаются дугой, толстый гребень трется о мое ядро, и я издаю хныкающий стон. Габриэль вздрагивает, его рука внезапно крепко сжимает мое бедро, заставляя меня замереть на его коленях.