Раздосадовано я вспомнила, что Рус сегодня наказан сексом и застонала, это ведь означало, что и у меня его не будет, а моё тело требовало разрядки.
Пальцев мне было не достаточно, мне нужен был член внутри, большой, настоящий, горячий.
Вот за это я и не любила все эти игры, ограничения меня раздражали.
Через полчаса в спальне появился Руслан.
— Егор ушёл? — поинтересовалась я.
— Да, я его проводил, — он завалился на кровать с явным намерением спать.
Но меня это вообще никак не устроило.
— Руслан, мне нужен оргазм, прямо сейчас и нормальный, — мой тон был ультимативным.
Он поднял бровь.
— Я помню про дурацкий запрет на секс для тебя сегодня, и я решила, что будет неплохо, если ты потрудишься только для меня ещё раз, — я решительно достала из тумбочки реалистичный вибратор и всунула ему в руку.
— Это наказание, часть два, малыш.
Он, наверное, немного ошалел от моей наглости, но потом рассмеялся и, сексуально закусив губу, наперевес с искусственным членом, пополз по кровати ко мне.
Я не стала изображать смущение и, сбросив с себя халат, разлеглась звездой на кровати.
— Только сначала губами, сделай меня мокренькой.
Руслан со страдальческим выражением лица устроился у меня между ног и довёл меня до оргазма сначала языком, а потом и вибратором.
Оба оргазма были шикарными и, укутавшись в одеяло, я быстро уснула, оставив Руслана абсолютно неудовлетворённым
И ни капельки не жаль его, каждый получил что хотел, наверное…
Глава 4
Замерев перед большим панорамным окном в номере отеля «Kimpinski», я получала самый настоящий эстетический оргазм. Вид на долину Энгадине был ошеломляющим.
Не зря Санкт — Мориц, расположенный в этой долине, считается не просто самым фешенебельным курортом Швейцарии, но и одним из самых роскошным в Мире. Его даже называют «Вершиной мира».
Мама знала толк в роскоши и умении поразить гостей.
Сказочные острые пики, густо поросшие лесом и припорошенные снежным покрывалом, блестели и искрились на фоне ярко-голубого, безоблачного неба. Мне не хватало глаз, чтобы охватить всю эту картину целиком, вершины громоздились одна за одной и им не было ни конца, ни края. А далеко за горизонтом, где уже невозможно различить сами горы, виднелись лишь их очертания в голубой дымке. Сразу у подножья расплескалось и замерзло огромное голубое озеро. И все это великолепие выглядело абсолютно девственным и не тронутым человеком.
Мне кажется, я готова была стоять тут и рассматривать пейзаж вечно, находя все новые и новые, интересные для меня детали.
— Арина, отлепись от окна уже, все самое красивое находится тут, — я повернулась и посмотрела на маму, она демонстративно поворачивалась вокруг себя, чтобы я лучше рассмотрела ее наряд.
Короткое золотое платье с бретелькой на одно плечо обволакивало точеную миниатюрную фигурку. Блестящие светлые волосы были уложены волнами на худеньких плечах. Дорогой образ завершал ансамбль авторских украшений из драгоценных камней. Мама посмотрела на меня своими серыми насмешливыми глазами и дерзко отбросила локон, упавший на лицо.
— Мам, ты уверена, что это платье подходит для празднования? — Я с сомнением посмотрела на наряд матери, который обтягивал её как вторая кожа. У нее, конечно, была обалденная фигура благодаря спортзалу и всевозможным процедурам, но все равно для её возраста слишком откровенно. А, возможно, я просто немного ханжа во всем, что касается моей мамы.
— Арина, настоящая женщина должна быть сексуальной в любом возрасте и остальные женщины на вечере должны твердо уяснить, что у них нет ни единого шанса оказаться на моем месте рядом с Володей.
Яркая, своенравная, острая — Тамара Вавилова, моя мама.
— Мам, да никто даже и не рискнет, — я заулыбалась, — Уж я, как никто другой, знала крутой нрав мамы. — Володя сам ни на кого больше не посмотрит. Он любит тебя.
— Знаю, а в этом платье будет любить ещё больше, — она хлопнула себя по упругой попе и рассмеялась, — Руслан, как всегда, работает?
— Да, он передавал поздравления и подарок, мам, — я старалась говорить как можно более беззаботно. Без него я чувствовала себя тут уязвимой, особенно зная, что Дамир приедет.
— Привет, Ринка, — тихо вошел отчим. Он обнял меня за плечи и поцеловал в щеку, но смотрел он только на маму. Хоть Володя был уже и не молод, но, был все так же подтянут, как и в молодости, а его пышную шевелюру седина тронула лишь на висках.