Дэниел бросил сердитый взгляд на сестру, но Кори проговорила:
– Сюзанна права. Снеллинг так просто не отступит и не позволит угаснуть своей жажде мести. Вы слышали, как он заявил, что это еще не закончилось, да и почему он должен остановиться? Ведь его брат умер из-за меня.
– Фрэнсис Снеллинг умер потому, что был вызывающей презрение свиньей и жалким офицером. Один Бог знает, сколько хороших людей напрасно умерло рядом с ним в той битве. Их кровь может быть на моих руках из-за того, что я послал его обратно в Португалию, но Снеллинг сам навлек на себя свою смерть. И никто не станет слушать его брата. Все знают, каким подлецом был Снеллинг.
– Не все, – заметила Сюзанна, к отвращению Дэниела. Где же ее соблюдение верности? – Матушка пыталась сказать, что был достаточно добр, чтобы привезти Кори к нам в дом.
Леди Кора простонала с дивана:
– Видишь, что происходит, когда ты лжешь?
Дэниел отлично знал, что происходит, когда он лжет, и не собирался обсуждать это перед женщинами.
– Это незначительная деталь. Если мы все объединимся, то сможем очиститься от любого мусора, который выплюнет на нас этот братец. Кори останется здесь, где она и должна быть, до конца Сезона – только если она раньше не выйдет замуж.
Кори подумала, что тщетно на это надеяться, если он хочет вежливо избавиться от нее.
– Но вам всем придется продолжать лгать ради меня.
Леди Кора сняла с глаз огуречные кружки и наконец-то взглянула на Кори.
– Я сомневаюсь, что это будет необходимо. Мы можем последовать примеру моей невестки и смущать пристальным взглядом всякого, кто осмелится сомневаться в нашей респектабельности. В конце концов, леди Ройс много лет жила отдельно от мужа, а его подозревали в подрыве правосудия, когда он работал судьей. Но никто никогда не вычеркивал ее из списка приглашений. На самом деле, утром я напишу дорогой Маргарет. Я уверена, что она будет не против приехать на несколько недель раньше ради бала Сюзанны. Никто – я подчеркиваю, никто – не сомневается в ее пристойности и не осмеливается бросить вызов ее авторитету. Ни комитет «Олмака», ни сам принц-регент.
– Это как раз то, что нужно, матушка. Мы выдержим испытание, а Снеллингу придется вернуться в ту дыру, откуда он выполз.
– Оксфорд, – проговорила Кори, тронутая тем, как далеко были готовы зайти Стамфилды, чтобы защитить ее.
– Что? – Дэниел забыл, где находится, и закричал так громко, словно находился на поле битвы или посреди трактирной драки. – Что вы сказали?
– Я сказала «Оксфорд». На самом деле, небольшой город по соседству, но я никогда не знала его названия. Именно там находится фамильное поместье Снеллингов. Оно называется Силвервудс. Фрэнсис говорил, что его отец редко приезжает в Лондон, потому что у него слишком много интересов и инвестиций рядом с поместьем. И так как Годфри теперь унаследовал титул виконта, то он, должно быть, принял на себя ответственность за все это имущество.
– Оксфорд, – повторил Дэниел, в этот раз не так громко, задумавшись о подделках. – Кто бы мог поверить в то, что это совпадение?
– Много людей живет возле Оксфорда, дорогой, – проговорила его матушка, ее лицо было омрачено сомнениями.
– Да, но много ли из них будут таким же омерзительными, как Снеллинг и его брат? – Он поцеловал матушку в щеку. – Мне нужно кое-куда сходить.
– Сейчас, в это время ночи? Зачем?
– Мне, хм, нужно встретиться с человеком, по поводу, гм, печатного пресса. Да, именно так.
Матушка покачала головой и цокнула языком.
– А я-то думала, что ты бросил свою привычку злоупотреблять спиртными напитками.
– В этот раз я не собираюсь злоупотреблять, матушка. Не беспокойся. – Он еще раз поцеловал ее в щеку, расправляя свой шейный платок. Затем он поцеловал в щеку сестру, направился к двери, вернулся и поцеловал в щеку Кори. – Не сомневайтесь, все будет отлично. Вот увидите.
Дэниел посеял множество сомнений в душе Кори. Куда же он отправился, если не продолжать свои низкопробные развлечения? Печатный пресс? Господи Боже, да он с ума сошел! Как она может доверять свое спасение такому увальню, как Дэниел, чье место в Бедламе? Дэниел просто дурак. И почему он поцеловал ее на ночь?
Дэниел почти забыл, куда он идет, думая об этом поцелуе. Боже, ему так отчаянно хотелось поцеловать ее нежные розовые губы, что он сразил бы дракона – или Снеллинга – ради нее, только чтобы увидеть, не вознаградит ли она его улыбкой.
Глупость, глупость, глупость. Ей нужен надежный, серьезный муж. Кто-то вроде Троубриджа. Может быть, у него есть брат.
Дворецкий Троубриджа не был уверен, стоит ли беспокоить хозяина в такой поздний час. Кажется, больше всего этим визитом был обеспокоен сам дворецкий, торопливо поправлявший свой парик. Его сиятельство лег спать, заявил слуга, и может быть, уже даже заснул. Что бы ни хотел мистер Стамфилд, это может подождать до утра, когда цивилизованные люди занимаются делами. В конце концов, это ведь не военное министерство, Англия больше не ведет войну, а у должностных лиц в министерстве финансов не бывает полуночных чрезвычайных ситуаций.
Так что Дэниелу пришлось обойти брызжущего слюной дворецкого и закричать вверх по лестнице:
– Троубридж, у меня есть новости. Снеллинг приехал из Оксфорда.
Десять минут спустя они сидели в кабинете Троубриджа, виконт был одет в парчовый халат и тапочки, с взъерошенными ото сна волосами. Дворецкий принес эль и сыр, все, что он смог найти в опустевшей кладовой.
Троубридж не обрадовался тому, что его разбудили, а последняя теория Дэниела не произвела на него впечатления.
– Вы опять действуете сгоряча, Стамфилд. То, что человек оскорбил ваших леди, не делает его преступником. Я понимаю, что если вы бросите тень сомнения на его собственный характер, то люди менее охотно будут верить в его болтовню о мисс Эббот, но вы не можете повесить кого-то за распространение лживых и необоснованных слухов.
Предположим, слухи вовсе не были ни необоснованными, ни лживыми, но Троубриджу не нужно было знать об этом.
– Я подозреваю его не из-за грубости, а потому что злоба является обычной чертой характера у предателей, воров и шпионом. Поверьте, я встречался с достаточным числом подобных типов.
– Логика задом наперед, парень. Не все хамы – преступники, и не все преступники имеют дурные манеры. В самом деле, некоторые из членов парламента, с которыми я имею дело, сквернословят, как дьявол, но при этом – порядочные люди. А некоторые из самых обходительных, любезных джентльменов воткнут нож тебе в спину, не переставая улыбаться. Нет, ваша теория звучит неправдоподобно.
– Я все еще считаю, что она стоит того, чтобы провести расследование.
– Чем и занимаются мои люди в Оксфорде даже сейчас, когда мы разговариваем. Мы будем знать больше, когда они вернутся с отчетами, самое раннее – на следующей неделе.
Дэниел ходил по комнате, с кружкой эля в одной руке и куском сыра в виде клина – в другой. Он проклинал это промедление.
Троубридж изучал его поверх ободка собственной кружки.
– Конечно же, вы можете сами отправиться в Оксфорд. Вы можете задать нужные вопросы, изучить содержимое хранилища этого банка.
– Оставить позади себя этот абсурд? Я не могу бросить Кори… то есть, мою матушку и мисс Эббот, в такое время. Вы должны это понимать.
– Конечно. Им нужна ваша поддержка.
Этими словами было выражено негласное заверение в том, что Троубридж питает интерес к матери Дэниела.
– Отлично, но нашего сопровождения недостаточно. Я сам хочу задать Снеллингу несколько вопросов, а он сейчас здесь, в городе. Не думаю, что вы знаете, где он остановился в Лондоне?
– Я не слышал, чтобы у него был городской дом. Возможно, он снимает комнаты в «Гранд-Отеле» и именно поэтому обедал там. Но перед тем как вы помчитесь перебирать грязное белье, вспомните о том, что нам нужно доказательство, чтобы обвинить в чем-то пэра королевства, а не вашу… интуицию, назовем это так. То, что человек не говорит правду, не означает, что он признался. Здесь вам не армия.