На Форбса было жалко смотреть.
- Папа... - пролепетал он.
Но Холлэм не удостоил его взглядом.
- А случилось вот что, - продолжал Шейн. - Когда его жена заболела, Холлэм случайно наткнулся на её дневник. То, что он прочел, потрясло его. Все, ради чего он всю жизнь трудился, должно было достаться чужому ребенку. Холлэм начал ломать голову над тем, как изменить завещание, не вызвав ненужных подозрений. Для столь сурового наказания требовалась более весомая причина, нежели проигрыш в покер или беременность. Это все типично деспардовские проступки. Но вот предательство по отношению к своей фирме, продажа секретов компании - такое и вы бы не простили, да, Джос?
- Безусловно. Если бы мой сын сотворил такое, я бы сам лишил негодяя наследства. - Он нервно хихикнул. - Извини, Форбс, не воспринимай это на свой счет.
Тут, наконец, не выдержал сам Холлэм:
- Я не собираюсь извиняться за то, что отказал Форбсу в просьбе выкупить его долговые расписки. Но почему вы не позовете сюда саму Дипалма? Она подтвердит, что ваши рассуждения - не что иное, как чистейшие бредни.
- Она мертва, - ответил Шейн. - Она умерла в половине второго сегодня ночью.
Холлэм потянулся к бутылке виски. Шейн наполнил его стакан и подождал, пока Холлэм выпьет.
- И это не первая смерть, - добавил он. - Не забывайте о том, что случилось с Уолтером Лэнгорном.
- Он-то тут при чем? Вы же там были. Сами знаете, что произошел несчастный случай.
Шейн помотал головой.
- Увы, нет. Вы ни в чем не полагались на случай. Когда Форбс прочитал дневник матери, то увидел, что в нем много восклицательных знаков. Он не понял, что они означают. Вы же поняли. Вы человек, у которого все разложено по полочкам. Думаю, что вы проверили даты отлучек вашей жены в тот период, примерно за год до рождения Форбса, и, скорее всего, вычислили, кто его отец.
- Господи, - вмешался Джос, - уж не хотите ли вы сказать, что моя сестра пошла на адюльтер с Уолтером Лэнгорном?
Он потряс головой и добавил, уже менее убежденно:
- Вы ошибаетесь, не может такого быть.
Шейн, не обращая внимания на слова Деспарда, продолжал говорить Холлэму:
- Вы ухватились за возможность, какую предоставила вам утиная охота. Лэнгорн поговаривал о том, чтобы уволиться из фирмы, и вы знали, что такой удобный случай уже больше может не подвернуться. И вы застрелили его. Это было совершенно очевидно. Не хватало только причины. С какой стати убивать старого друга и подставлять собственного сына? Теперь, кажется, все стало на свои места.
- Это ложь! - выкрикнул Холлэм.
- Нет. Вы сказали Лэнгорну, что собираетесь убить его. Когда он понял, что не сумеет вас отговорить, то попытался выбить у вас из рук ружье, и вы его застрелили. Честь ваша была спасена. Возможно, найдутся даже люди, которые вас оправдают за это, но никто не простит вам смерти Рут. За неё вы отправитесь в газовую камеру, Холлэм. Дневник вы, наверное, сожгли, так что Рут оставалась единственным свидетелем против вас.
Холлэм облизнул губы.
- Этой ночью я был в Вашингтоне, как вы можете...
Шейн перебил его:
- Я как раз пытаюсь понять, зачем вы вдруг отправились в Вашингтон на простое совещание, когда вам ничего не стоило уладить все вопросы по телефону. Тем более что вы, по некоторым сведениям, не прислушивались к мнению юристов.
Он вытащил из кармана круглую плоскую коробочку.
- Знаете, что это такое?
Холлэм посмотрел на коробочку, потом вновь на Шейна.
- Лекарство, что ли. Ближе к делу, пожалуйста. Меня ждут в конторе.
- Боюсь, им придется ждать очень долго.
Он резко шагнул к Холлэму. Тот отшатнулся.
- Если вы меня ударите, Шейн, - прошипел он, - то горько раскаетесь, поверьте.
- Когда Рут умерла, вы находились в тысяче миль отсюда и, я уверен, подстраховались, чтобы многие вас видели. Но дело не в этом. Для тех, кто не знает - я держу в руке коробочку с противозачаточными пилюлями. Холлэм знает. Каждая пилюля пронумерована. Сегодняшней не хватает. Вы ведь встречались с Рут, не правда ли? Осторожно, украдкой, продуманно - так, как у вас принято.
- Нет.
- Вы давали ей деньги. Вчера был десятый день её последнего цикла. В один из последних десяти дней вы с ней встретились и подменили коробочки. Такие продают в любой аптеке. Коробочки абсолютно одинаковые, с той лишь разницей, что в новой коробочке вместо гормональной пилюли под десятым номером была аналогичная пилюля, содержащая смертельную дозу барбитурата.
Холлэм, не в силах отвести глаза от лица Шейна, прерывисто и тяжело дышал. В комнате стояла почти могильная тишина, которую нарушил голос Деспарда:
- Дьявольски хитроумно!
- Да, - сказал Шейн, - простой человек, если бы и додумался до такого, не сумел бы воплотить свой замысел в жизнь. Но для главы химической фирмы это было пару пустяков. Итак, Рут приняла пилюлю одновременно со снотворным - и умерла. А вскрытие покажет лишь то, что она приняла слишком большую дозу барбитуратов.
- Потрясающе! - воскликнул Джос. - Надо же было до такого додуматься.
Шейн ждал, не спуская глаз с лица Холлэма. Все напряженно ждали. Подбородок Холлэма мелко задрожал, на лбу проступили вены.
Джос вдруг опять глупо хихикнул.
- Жена ему изменила, и он пристрелил обидчика! Это естественно. Но двадцать пять лет спустя! И ещё противозачаточная пилюля! Черт побери, Холлэм, я всегда считал, что ты чокнутый.
Слова его возымели странное действие. Холлэм слушал с закрытыми глазами, но теперь открыл глаза, и во взгляде его, устремленным на Шейна, появилось смирение.
Джос вновь заговорил:
- Я всегда обожал суды над убийцами. А этот я просто уже предвкушаю, поскольку сам буду в нем участвовать. Шейн, вы просто кудесник... без вас я бы ни за что не вспомнил. Дело в том, что однажды я допоздна засиделся в конторе, разбирая почту... Нет, вру, просто я назначил свидание... Словом, я видел его.
- Холлэма? - тихо спросил Шейн.
- Кого же еще? В лаборатории. Он возился с прибором для изготовления пилюль.
Холлэм резко отвернулся. Потом поднял голову и посмотрел на сына. На губах появилась кривая улыбка.
- Да, жаль, что он тогда засиделся. Прости меня за Рут. Она ни в чем не виновата. Если хочешь писать, Форбс, то я не против. Коль скоро ты ненавидишь бизнесменов, то не имеешь права жить на дивиденды. Понимаешь? А завещание я не менял. Времени не было. Предложи Перкинсу восемь миллионов за его фирму. Ни цента больше. Он согласится - выхода нет. И не разрешай Деспардам...
Он неожиданно развернулся и кинулся на террасу. Шейн, стоявший ближе остальных, замешкался, столкнувшись с Перкинсом, и подбежал к краю террасы, когда Холлэм уже перелез через перила.
Шейн неловко выбросил вперед руку с крюком, но промахнулся. Холлэм камнем ухнул вниз, растопырив руки и ноги. Из комнаты послышался женский крик.
Шейн отвернулся, не дожидаясь, пока тело Холлэма упадет на асфальт, пролетев двенадцать этажей.
- Вы и в самом деле видели его в лаборатории? - спросил он Деспарда, который стоял, почесывая подбородок.
Деспард горько усмехнулся.
- Не судите меня строго, Шейн, - сказал он. - Сами прекрасно знаете, что ни один суд не вынес бы обвинительный приговор без убедительных улик. Кстати, мне показалось, что вы нарочно не спешили. Я видел вас в деле. Когда нужно, вы жалите, как гремучая змея.
- Да, тяжелая выдалась ночка, - чуть подумав, ответил Шейн. - Пора вызывать полицию. Пусть теперь они поработают.