— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Бел? Я понимаю, что все это, наверное, стресс, но…
Она осекается, потому что, если она не знает правды, нет логического объяснения тому, как я себя веду. Стресс не подходит. Но я не могу говорить об этом. Просто не могу. Поэтому Клара смотрит на меня, недоумевая, почему ее яркая, энергичная, кипучая и общительная подруга трехмесячной давности сейчас обхватила себя руками и смотрит на свое бумажное меню так, будто оно может укусить.
— Я в порядке. Я просто устала. И утренний спор с отцом сильно выбил меня из колеи. — Мне удается разжать руки на талии и снова сцепить пальцы на коленях, ковыряясь в кутикулах. — Сейчас все кажется неопределенным. Я не знаю, что будет дальше. И в последнее время это часто случается.
— Мне знакомо это чувство. — Клара сочувственно смотрит на меня. — На моей работе только что прошел очередной виток увольнений. Я знаю, что у меня есть определенная гарантия занятости, но это нервирует, понимаешь? Работа в области компьютеров и кодирования, это довольно пуленепробиваемая сфера, там всегда есть вакансии, но эта неопределенность действительно действует на тебя.
— Твои работодатели были бы глупцами, если бы уволили тебя. — Я поднимаю на нее глаза и улыбаюсь. — Ты блестяще разбираешься в компьютерах. Ты знаешь вещи, которые для меня не имеют абсолютно никакого смысла, а для тебя это как дыхание. Все будет хорошо.
— И любой парень будет сумасшедшим, если не захочет на тебе жениться. — Клара отвечает улыбкой на улыбку, в то время как сервер возвращается к нашему столику и ставит перед нами корзинку с хлебом, взбитое масло и два напитка. — А теперь давай поедим. Я знаю, что ты захочешь сделать еще как минимум два круга по саду, прежде чем закончишь фотографировать, а тебе нужны калории.
В ее голосе звучит забота и беспокойство. Это немного успокаивает меня и напоминает о том, что всегда есть кто-то на моей стороне. Несмотря ни на что, даже если я не могу рассказать ей все, у меня есть Клара.
Это очень важно для меня — знать, что я не совсем одинока.
В итоге я возвращаюсь домой как раз вовремя, чтобы подняться наверх и переодеться перед ужином. Отец расстроится, если я надену джинсы к обеденному столу, поэтому я спешу в спальню, бросаю фотоаппарат на кровать и переодеваюсь в трикотажное платье с длинными рукавами, вырезом до ключиц и подолом до икр. Оно нежно-голубого цвета в голубовато-серую полоску, одно из моих любимых платьев. Я закутываюсь в него, меняю серьги с опалами на пару маленьких простых обручей из розового золота, которые подходят к кольцу и браслету, которые на мне.
Когда я вхожу в комнату, отец уже сидит за обеденным столом: перед ним стоит тарелка с супом, а для меня накрыта другая — охлажденный огуречный гаспачо. Я опускаюсь на свое место, беру ложку, но мысль о нашем утреннем разговоре сжимает мне горло и скручивает желудок, пока я могу лишь провести ложкой по супу.
— Я слышал, что сегодня утром ты столкнулась с моим коллегой. — Отец смотрит на меня поверх своей тарелки, его взгляд непримирим. Я не могу понять, сердится он или нет.
Я чувствую, как мое лицо краснеет от воспоминаний.
— Мне жаль. — Это кажется самым безопасным ответом. — Я его не заметила.
— Конечно, не заметила. Ты была слишком расстроена тем, что я устроил для тебя вполне приемлемый матч. — В его тоне чувствуется раздражение. — Ты сказала ему, что ты моя дочь?
Я качаю головой.
— Мы мало разговаривали. Я даже не узнала его имени.
— Достаточно, чтобы он узнал, что ты расстроена моими планами относительно твоего брака. — Раздражение усиливается. — Достаточно, чтобы он решил, что у него есть идея получше.
Я вскидываю голову.
— Что ты имеешь в виду?
— Он хочет пригласить тебя на ужин завтра вечером. Я был настроен скептически, но он, похоже, не хотел принимать отказ. — Отец поджал губы и нахмурился. — Это совсем не то, что я хотел бы. Но, похоже, у него другие идеи, чем у меня, насчет того, как поступить. Так что завтра он будет здесь в семь, чтобы забрать тебя.
Я отложила ложку, голова шла кругом. Внезапно весь утренний разговор с мужчиной, с которым я столкнулась, предстал в новом свете. Эти зеленые глаза, смотрящие в мои. Его руки на моих руках, удерживающие меня от падения. Он слушал, как я рассказывала ему о предстоящей помолвке, которую я не хочу.
И его реакцией на это было — сказать моему отцу, что он приглашает меня на свидание?
Это почти заставляет меня смеяться. Я прижимаю тыльную сторону ладони ко рту, чтобы подавить смех, но вместо этого симулирую кашель и тянусь за стаканом с водой. Отец недоуменно смотрит на меня, и я чувствую, как его раздражение растет с каждой секундой. Это заставляет меня любить этого человека еще больше — я вижу, что его бесцеремонность в требовании разрешить ему пригласить меня на свидание, чего никто другой никогда не делал, выводит отца из себя.