Мне удается сохранить на лице улыбку, изо всех сил стараясь скрыть нервозность, и я осторожно касаюсь бокалом его бокала.
— Это место прекрасно.
— Да, — соглашается Габриэль, делая глоток саке. Он отставляет бокал и жестом показывает на маленькую чашку. — Хочешь попробовать?
Я быстро качаю головой.
— Нет, не знаю, хватит ли мне смелости.
Он смеется.
— Похоже, никто из нас часто не выходит на улицу. Полагаю, для тебя это из-за того, что отец держит тебя в основном под замком?
— Все не так драматично, — признаю я. — Я могу выйти на улицу, когда захочу. Просто я немного больше интроверт, наверное. У меня есть близкая подруга, которая живет в городе, и я иногда приезжаю к ней в гости. Но она работает на обычной работе — в компьютерной сфере, а Нью-Йорк — дорогое место для жизни. Так что мы точно не ходим в такие рестораны. И отец дает мне лишь небольшое пособие, — быстро добавляю я, потому что не хочу, чтобы Габриэль подумал, что я слишком скупа, чтобы угощать свою подругу.
— Что ж, я рад, что смог расширить твои горизонты. — Он делает паузу, когда возвращается официант с двумя маленькими тарелками и ставит по одной перед каждым из нас. На ней лежит мягкая булочка с мясной начинкой, похожей на глазунью, с маринованными овощами и сливочным соусом. — Раньше я выходил гораздо чаще, чем сейчас. — В его голосе звучит странная нотка грусти, которая меня удивляет, она кажется неуместной в нашем разговоре. Он не похож на человека, которому есть о чем грустить. — Но в последние несколько лет, боюсь, я тоже стал немного домоседом.
— Мне жаль, что мы так встретились. — Я прикусила губу, чувствуя нервную дрожь, когда смотрю на него. — Вот так налететь на тебя…
Габриэль смеется, откусывая от своей булочки.
— А мне нет, — откровенно говорит он. — Сомневаюсь, что встретил бы тебя в противном случае. И я рад, что встретил.
Я чувствую, как потеплели мои щеки, а желудок скрутился так, что я сомневаюсь, смогу ли я съесть хоть кусочек еды, которая лежит передо мной, какой бы аппетитной она ни казалась. Почему я не могла встретить его раньше? Он кажется таким искренне хорошим, и мне жаль, что придется его подвести. Но гораздо хуже будет потом, когда он узнает обо всем, что творится у меня в голове, обо всем, что лежит на поверхности, и разочаруется во мне десятком других способов.
— Правда? — Вопрос проскальзывает, как способ потянуть время, но Габриэль просто кивает, вытирая салфеткой губы, пока доедает маленькую булочку. Моя все еще остается нетронутой, и я заставляю себя дотянуться до нее и откусить крошечный кусочек.
Она невероятная. Мягкая, сладкая, соленая и острая одновременно, и я, не задумываясь, откусываю еще кусочек, впервые за несколько месяцев мне действительно захотелось есть. Я доедаю ее до половины, прежде чем понимаю, что забыла о манерах, и откладываю ее, чувствуя, как мое лицо снова теплеет от забавной улыбки Габриэля.
— Это действительно вкусно, не так ли?
Я киваю, откусывая еще один кусочек, когда вижу, что к нам направляется официант с очередным блюдом. Он уносит тарелки, заменяя их двумя черными керамическими чашами с маленькими хрустящими креветками в липком оранжевом соусе, выложенными поверх маринованных морских водорослей.
— Ты упомянула, что твой отец считал, что ты не можешь ничего сделать, кроме как выйти замуж. — Габриэль достает одну из чашек с саке и делает глоток. — Что бы ты сделала, если бы у тебя был шанс?
— Пошла бы в колледж. — Ответ последовал незамедлительно. — Но это не вписывается в его планы. Если честно, — признаю я, — если бы я была сыном, я бы, наверное, поступила, но только для того, чтобы расширить возможности управления семейным бизнесом. Мой отец — человек, который верит в традиции и наследие, а не в выбор. Особенно когда речь идет о его детях.
— Хм… — Габриэль берет палочки для еды и с любопытством смотрит на креветку. — Для чего бы ты пошла в колледж?
Я не могу ответить на этот вопрос. Мне нравится Габриэль, насколько я знаю, сегодня вечером я никуда не смогу поступить, и я не хочу слышать, как он насмехается над карьерой, которую я бы выбрала для себя. Я не хочу разочаровываться, зная, что он рассматривает это как прославленное хобби, а я не сомневаюсь, что так оно и есть. Он кажется другим, но я очень сомневаюсь, что он настолько другой. Я понимаю, что возвела его на пьедестал, но это неважно. Сегодняшний вечер будет единственным, когда мы увидим друг друга, и я хочу, чтобы это было идеальное воспоминание, которое ничто не омрачит, если это вообще возможно.