— Я поговорю об этом с Беллой сегодня вечером, — начинает говорить Масео, но я качаю головой.
— Я бы предпочел поговорить с ней об этом сам.
Масео усмехается.
— Ты приглашаешь себя к нам на ужин, Габриэль?
Вижу, снова перешли на имена.
— Нет, не думаю. — Я коротко улыбаюсь. — Я сам приглашу ее на ужин и проведу беседу.
Его бровь приподнимается.
— Ты хочешь пригласить ее куда-нибудь?
— Да.
Масео выглядит ошеломленным внезапной, властной переменой в моем тоне, и это меня радует. У меня возникает внезапное желание увидеть, как он трусит, и я придвигаюсь вперед, улыбка на моем лице становится приятной.
— Когда? — Спрашивает он, и я чувствую, как баланс сил в комнате меняется. Это меня тоже радует.
Я откидываюсь назад, чувствуя, что выиграл этот раунд в битве, о которой двадцать минут назад даже не подозревал. Но это приятно.
— Скажи ей, чтобы была готова к семи. Завтра вечером.
3
БЕЛЛА
Я думала, что мне станет легче, когда я поднимусь в свою комнату и закроюсь в одиночестве. Но вместо того, чтобы чувствовать себя в безопасности, как это обычно бывает, пространство кажется маленьким, тесным и замкнутым. Ощущение царапает кожу, только усиливая ощущение ловушки, которое вызвала у меня новость отца.
Последнее, что мне сейчас нужно, это сидеть в комнате, понимаю я, даже по собственной воле. Мне нужно выйти на улицу. Свежий воздух может пойти мне на пользу, думаю я и тянусь к телефону на тумбочке, быстро нащупывая нить сообщений с моей лучшей подругой Кларой.
Белла: Привет, Клара. Что ты делаешь? Мне нужно ненадолго выйти из дома.
Проходит всего минута или две, прежде чем мой телефон жужжит в ответ.
Клара: Ничего особенного. Сегодня не работаю. Куда ты хочешь пойти?
Я прикусываю губу, задумавшись на мгновение. После уничижительного комментария отца по поводу моей фотографии мне так и хочется пойти и поснимать, чтобы напомнить себе, почему я так люблю это занятие, и что у меня это хорошо получается, и это не просто бессмысленное хобби.
Что если бы у меня был шанс, и я смогла бы что-то из этого сделать?
Белла: Как насчет ботанических садов?
Клара: Звучит здорово. Встретимся там через пару часов?
Мое настроение немного поднимается, и я быстро отвечаю ей да. Перспектива хоть ненадолго уехать из дома и от отца ослабляет панику, наполняющую мои вены. Я делаю несколько медленных, глубоких вдохов, пытаясь вспомнить, чему меня учил мой психотерапевт, чтобы успокоиться. Делать глубокие вдохи, представлять цвета, воображать что-то, что я могу потрогать, понюхать и увидеть. Это не всегда помогает, но в этот конкретный момент мой пульс замедляется, а дыхание становится более ровным. Я сосредотачиваюсь на ощущении джинсовой ткани своих джинсов, когда провожу руками по бедрам, на мягкости толстовки, прилегающей к коже, на мягком лавандовом запахе спрея, который я использую для постельного белья. Я продолжаю повторять эти глубокие вдохи, сосредоточившись на том, что скоро увижу Клару, а не на том, что отец хочет, чтобы я согласилась на еще одну помолвку.
Или на том, что я опозорилась перед одним из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела.
В тот момент я не особо задумывалась о его внешности, но сейчас перед глазами всплыла его фотография. Он определенно был старше меня на приличный срок — лет на десять, может, чуть меньше. Но он был великолепен, кем бы он ни был. Темные волосы, чуть длиннее, чем у большинства мужчин, мягко вьющиеся у затылка и по краям ушей. Сильная, чисто выбритая челюсть, прямой нос, широкая грудь и эти глаза… Кажется, я никогда не видела таких зеленых глаз.
А его руки…
Как только я вспоминаю, как он прикасался ко мне, как сильные, длиннопалые руки обхватывали мои плечи, мгновенное тепло и трепет в груди, которые я испытывала при одной мысли о нем, исчезают. На смену ему приходит холодный, ледяной поток страха, леденящий меня настолько, что я дрожу, вцепившись в край прилавка. Мой желудок скручивается, тошнота резко поднимается к горлу, и я снова пытаюсь сделать глубокий вдох. Но на этот раз он словно застревает в моей груди, становясь все короче и короче, пока я не чувствую, что сейчас потеряю сознание.
Я сжимаю прилавок, чувствуя, как кварцевый край впивается в мои пальцы, и сосредотачиваюсь на ощущении его теплых рук, а не на том, что на мгновение он крепко сжал меня в своей хватке, и я не смогла бы вырваться, если бы он не отпустил меня.