— Я иду в туалет! — Я кричу, перекрикивая музыку, наклоняясь к уху Аны.
Она хмурится.
— Я пойду с тобой, — говорит она, оглядывая толпу в поисках легкого пути к лестнице, ведущей на второй этаж, к женским туалетам.
— Все в порядке! Я всего на минутку…
— Мы не должны разделяться. — Ана хватает меня за руку. — Давай же.
Я чувствую запах духов и пота танцовщиц в клетке, когда мы спешим вверх по лестнице, стуча каблуками по черному лакированному полу, когда мы быстро направляемся к ванным. В тот момент, когда мы заходим внутрь, я чувствую, как мое сердцебиение немного замедляется. Музыка здесь приглушена, воздух прохладный, и я опускаюсь на одну из черных бархатных скамеек, вдыхая аромат гвоздичного мыла для рук и чистого воздуха.
— Тебе ведь на самом деле не нужно в туалет, не так ли? — Спрашивает Ана, покусывая нижнюю губу. — Я знаю, это немного через чур. Мне жаль, я думала, это будет весело.
— Я знаю. — Я прислоняю голову к стене. — Все в порядке.
— Ну, мне действительно нужно пописать. Просто подожди здесь, хорошо? — Она проскальзывает в одну из кабинок, и я на мгновение закрываю глаза. Может быть, Ана вернется и согласится вернуться домой. Она может быть настойчивой, когда хочет что-то сделать, но она хороший друг, и она знает, что мне неуютно. Может быть, прошло уже достаточно времени с тех пор, как мы встретили блондина, который…
Сильное давление опускается на мой рот, и аромат одеколона и мужской кожи наполняет мой нос. Мои глаза распахиваются. Высокий блондин стоит надо мной, его рука прижата к моим губам, и когда я пытаюсь открыть его, чтобы закричать, он холодно улыбается и машет пальцем у меня перед лицом.
— Не издавай ни звука, — говорит он приглушенным голосом, и теперь я отчетливо слышу его акцент.
Русский. Братва, я слышу голос Аны в своей голове, и холодок пробегает у меня по спине. Мафия.
— Ты пойдешь со мной, — продолжает он, наклоняясь так, что его рот оказывается очень близко к моему уху. — Быстро. Потому что, если ты этого не сделаешь, а твоя подруга выйдет из кабинки и увидит меня, у меня не будет другого выбора, кроме как пристрелить ее.
Мой взгляд скользит вниз, к его талии. Я вижу выпуклость пистолета под его курткой, нарушающую ее очертания. Как я раньше этого не заметила?
— Сейчас, — шипит он. Он хватает меня за запястье другой рукой, рывком поднимает на ноги и толкает к двери, заламывая мою руку за спину, а другой рукой крепко зажимает мне рот. — Когда мы выйдем на улицу, я собираюсь убрать свою руку с твоего рта. Ты будешь очень молчалива, иначе для тебя будет все намного хуже.
Мое сердце колотится в груди, когда он выталкивает меня в коридор, так сильно, что это причиняет боль. У меня перехватило горло, я задыхаюсь, и я даже не уверена, что смогла бы закричать, но как только его рука покидает мой рот, каждый инстинкт в моем теле говорит мне, что это абсолютно то, что я должна сделать.
Музыка снова звучит громко, наполняя каждый дюйм клуба, заглушая все остальное. Мужчина видит мое лицо и снова наклоняется ближе.
— Никто тебя не услышит. Если они это сделают, они проигнорируют это, если они этого не сделают, я убью их и вернусь, и застрелю твою подругу тоже. А теперь иди.
Он подталкивает меня к выходу. Я, спотыкаясь, иду вперед, еще более неуклюжая на каблуках.
— Быстрее, — шипит он, и я чувствую, как он что-то тычет мне в спину. На ощупь круглое, как дуло пистолета, и у меня кровь стынет в жилах.
Мужчина толкает выходную дверь, выталкивая меня на площадку наверху лестницы, которая ведет вниз, в переулок за клубом. Весенний воздух ударяет мне в лицо, теплый, свежий и такой же чистый, каким когда-либо бывает воздух Нью-Йорка, но я едва могу дышать. Я на грани слез, но так напугана, что даже не могу заплакать. Я чувствую себя парализованная этим.
— Позволь мне снять обувь. Я не могу спуститься по лестнице…
— Ты справишься. Теперь иди. — Мужчина снова толкает меня вперед, и я цепляюсь за перила, спотыкаясь, падая вниз, страх подвернуть или сломать лодыжку усиливает скручивающий ужас в моем животе. Если я поранюсь, я даже не смогу убежать, если у меня будет шанс. Моя голова кружится от джина с тоником, который я выпила сегодня вечером, и я страстно жалею, что не осталась дома. Что я не отказала Ане, как обычно.
Если бы я это сделала, была бы я там, где я сейчас? Или может меня искали специально? Я не знаю, зачем кому-то понадобилось меня похищать. Много лет назад, когда я была дочерью Джованни Ферретти, возможно, но сейчас я просто скрипачка-сирота. Я лишь немного знаю о том, чем занимался мой отец, на каких людей он работал, но сейчас я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.