Почувствовала затылком тихое фырканье:
— Забыла, кто обанкротил твоего vater? Уверен, ты в своих бесчисленных попытках помочь семье и отомстить за неё, непременно бы вышла на меня.
Не сдержалась от тихого смеха, борясь со слабостью и песком в глазах, который упорно утяжелял веки. Мысль о том, что жестокой Судьбой была запланирована наша встреча, заставляла чувствовать приятное волнение в области сердца.
— И я бы не смогла сопротивляться — влюбилась бы в тебя с первого поцелуя.
Повернула голову в сторону мужчины и услышала его тихое сопение, радуясь, что ему, наконец-то, удастся нормально поспать. Я же настроилась оберегать его сон, даже затаила дыхание, способное потревожить умиротворённого Томаса. Однако сама не заметила, как отдалась во власти Морфея, и вновь день-ночь смешались для меня в единый отрезок времени, по прошествии которого мучилась головной болью и дикой слабостью.
В один прекрасный день, когда со стоном открыла глаза и поморщилась, вдруг осознала, что меня не тревожит ломка суставов. Более того, тело послушно выполняло команды, и я могла позволить себе сгибать пальцы рук и ног без былого усердия. Но самым радостным моментом во всей эпопеи восстановления было разрешение врачей выйти на улицу и подышать свежим воздухом.
Моим многочасовым гляделкам в окно пришёл конец, и я могла позволить себе не только пожирать взглядом лавочки в окружении зелёной территории, но и пройтись между ними под руку с Томасом.
В один из таких прекрасных дней он ждал меня на лавочке под цветущим после зябкой зимы деревом, когда я в раздражении покидала кабинет мистера Фишер. Научилась понимать примитивные немецкие слова, так что категорический отказ доктора не был ошибкой моего нулевого знания языка. Он отказал не только в выписке из больницы, он отказал в приёме необходимых мне препаратов.
— Мистер Фишер не разрешил принимать таблетки, — пожаловалась Томасу, в раздражении опускаясь на лавочку. — А мне, чёрт возьми, нельзя прерывать курс!
Мужчина не понимал глобальности проблемы, раз так просто пожал плечами:
— Начнёшь курс заново, как только восстановится организм.
— Мисс Кинг ясно дала понять, что медлить нельзя, — настаивала на своём, вспоминая неутешительный диагноз гинеколога. — Я не собираюсь становиться бесплодной!
Томас оторвался от экрана мобильного телефона и уставился на меня с таким выражением лица, что сомнений не оставалось — он целиком и полностью на стороне мистера Фишера:
— Ты зря паникуешь! — постарался успокоить мужчина, на что я снисходительно выгнула бровь. — Не криви лицо, Ник, и перестань нести откровенную чушь. Будут у тебя дети.
Моя бровь изогнулась непостижимым образом от подобного заявления:
— А у тебя будут?
Уголки губ мужчины характерно дрогнули:
— Раз у тебя будут дети, логично, что и у меня.
— То есть у нас? — уточнила и ощутила неприятную искорку злости в самое сердце, однако откровенный взгляд Томаса, блуждающий по моему лицу, заставил в смущении отвернуться. — Переста-а-а-нь ТАК смотреть.
— Как? — рассмеялся мужчина и притянул в свои объятья. — Ты очень красивая, Ник. Не могу на тебя не смотреть.
Злость улетучилась также быстро, как и настигла мою впечатлительную натуру. Вовсе я не красивая во всей больничной тягомотине: волосы никак не желали распутываться, лицо от переизбытка жидкости напоминало минное поле, а изящные изгибы тела скривились от выпирающих костей. Но глупо отрицать, что слова Томаса нехило прибавили самооценки, отчего мысли о внешности отступили в глубины сознания.
— Я немного изменила свои планы на жизнь, — решилась поделиться с мужчиной, раз речь зашла о будущих детях, как оказалось, общем потомстве. — С моей непредсказуемой жизнью, когда в любой момент могу то впасть в кому, то быть приконченной чокнутым, я решила не ждать тридцати лет. Если получится забеременеть в двадцать один, то об аборте больше не заикнусь.
— Всё будет, Ник, — чувствовала улыбку на виске и улыбнулась в ответ, вдохновлённая податливостью Томаса в таком щепетильном вопросе:
— Хочу одного ребёнка.
— Один ребёнок — стопроцентный эгоист! — на удивление не согласился мужчина, заставляя меня с готовностью отчеканить:
— Двое — стопроцентные соперники! По собственному опыту знаю.
Томас рассмеялся:
— Уговорила, пусть будет трое!
Очень часто мужчина одаривал меня взглядом, а-ля «думал, разговариваю с адекватным человеком, а не дурочкой», так вот сейчас я с готовностью вернула его коронный взгляд:
— Ну, сам и родишь.