— Ясно.
— На твоём месте я был бы благодарен сестре, и не оскорблял её. Мы приложили немало усилий, чтобы не доводить дело до суда.
— Вы, конечно, перетрудились, — издевательски хохотнул Шейн, — В особенности моя сестра, трахаясь с твоим боссом в Америке. Кстати, с тобой тоже? Вы чередовались, или может одновременно потели над моим «дело»? В любом случае, ты классно поставил на место уёбка, настоявшего на моём заключении.
Джордж ничего не ответил. Годы практики подсказывали — смысла вступать в полемику нет, как и нет смысла выпускать обезьяну «в люди». Но услуга, оплачиваемая в срок, заставила плотно сжать губы, попытаться не раскрошить зубы от злости, и кивнуть в сторону автостоянки.
— Поехали, Шейн.
— Я хочу покурить, — достал из кармана пачку сигарет и в немом вопросе уставился на мужчину, — Зажигалка?
— Жду в машине!
Не дожидаясь, когда парень вернёт зажигалку, Джордж стремительно покинул территорию колонии, то и дело вздрагивая от ледяного дождя. Даже зонт не спасал от озноба, однако Шейну, напротив, было душно. Желанная сигарета лишь усугубила положение, запахом дыма напоминая камерную грязь, отбитых соседей и самодовольные рожи старожил.
Идти за адвокатом не хотелось также сильно, как и докуривать промокшую сигарету. Хотелось свободы, о которой на коленях молил сестру, считал дни до возможности позвонить ей, верил её страдальческому тону, — всё для чего? Чтобы узнать, как она радуется жизни в Нью-Йорке, держа под каблуком богатого папашу? Так ещё брата решилась контролировать: лети в Америку, лечись в клинике… Что, блядь, ещё сделать?
— Эй, бро! — костлявая рука сокамерника повисла на плече Шейна и попыталась притянуть ближе к долговязому телу, — Круто, а? В один день вдохнули запах свободы!
— Очень круто…
— Может, нагрянем в паб? Я так соскучился по элю!
Шейн в раздражении сбросил руку счастливого сокамерника:
— Отвали!
— Ты чего, бро?
Шейн схватил приставалу за грудки и со всей силой приложил неустанно говорящую голову о своё калено.
— Я тебе не бро, — холоднокровно сообщил молодой человек, позволяя сокамернику опуститься на землю, и новым ударом ноги заставил согнуться пополам, — Меня зовут Шейн, уяснил?
— За что? — прохрипел парень в попытке подняться, но очередная подножка распластала его по луже.
— Меня зовут Шейн Стаффорд! И мы больше не на зоне.
Молодой человек оправил задравшиеся рукава и в отвращении уставился на скорченного сокамерника. Он был готов разнести все постройки на проклятой земле, всех тупорылых подростков, пришедших полюбоваться камерной жизнью, и всё то, что как-то, пусть косвенно, напоминало о гнилом месте.
Шейн перешагнул через скулившего сокамерника, с удовлетворением наблюдая за расквашенным носом, и направился в сторону автостоянки. Нью-Йорка, так Нью-Йорк.
Глава 9
— Голос у тебя, какой-то подозрительный, — задумчиво протянул Эйтон на другом конце телефона, — Утром ты обычно в скверном настроении.
— Будешь донимать глупыми вопросами — познаешь всю мою скверность.
В противовес своим угрожающим словам не мог сдержать улыбки, быстрым шагом маневрируя между собирающимися по своим домам посетителями отеля.
— Всего лишь один вопрос… Ты трахнул ту брюнетку?
— Брюнетку? Дай-ка припомнить…
Эйтон рассмеялся:
— Если ты с ней переспал, то я готов поставить тебе памятник. Ты видел, как она на меня смотрела? У меня аж яйца съежились от страха.
Остановился напротив нужной двери и, прежде чем постучать в апартаменты, ответил другу:
— Теряешь сноровку, Эйт. У меня от её взгляда встал.
— Ах, ты ж…
Сбросил вызов и постучал в дверь, но дожидаться ответа больше пяти секунд не посчитал нужным — открыл апартаменты и вошёл внутрь.
Навстречу тут же вышел Чарльз, который явно спешил впустить гостя, но замедлил шаг при видя самостоятельного проникновения.
— Как ты вошёл?
— Ключ, — для наглядности помахал пластиковой карточкой перед лицом брата, — Всего-то парочка комплиментов симпатичной девочке-администратору. Ты один?
Прошёл в гостиную, заглянул на кухню и почувствовал, как положительный настрой медленно сменился разочарованием. Уже уехала?
— Не один, но нашему разговору никто не помешает. Пройдём в кабинет.
Мы прошли в соседнюю комнату, в которой сразу же в глаза бросился большой дубовый стол и кожаное кресло. Будучи скромным гостем, я оставил коронное место для хозяина, а сам облокотился о холодную дверную поверхность. Намётанный взгляд зацепился за фужер на придиванном столике, и я присвистнул: