На ходу избавился от длинного кардигана, ощущая повышенный градус в номере, и в неудовольствии сжал пальцами волосы на затылке. Словами не передать, как меня всё бесило! Упоминание о матери, тупость брата, живучесть семейки Стаффорд… Будет конец этому перечню?
Поднял с пола выброшенный кардиган, пытаясь совладеть с эмоциями, и заправил взлохмаченные волосы назад.
— Дать зеркальце? Будет удобнее поправлять причёску.
Ехидный голос был неожиданным в тишине номера, но врасплох не застал. Я обернулся на ухмыляющуюся девушку, подпирающую спиной дверь, которую минутой позже со всей одури захлопнул.
— Дай зеркальце, — нарочно промурлыкал я, — Пересчитаю оставшиеся волосы, которые ты не успела вырвать, будучи подо мной.
Никки поймала мой наглый взгляд, устремлённый в декольте её халата, и скрестила руки на груди. Чёрт возьми, так её грудь поднялась ещё выше, напоминая о вызывающе торчащих сосках.
— Все беды от Никки! Какая плохая Никки Стаффорд! Не водись с ней, Чарльз!
— А ты ещё и подслушиваешь… Целый букет порочности.
Девушка одарила меня не самым приятным взглядом, думая, наверное, что это меня должно кто-то задеть. Я с готовностью ответил ей улыбкой, за что был удостоен контрольным ударом:
— Я же говорила, что у меня с Чарльзом полное взаимопонимание.
— Я помню, — сделал шаг ближе и в удивлении приподнял брови, когда Никки обошла меня стороной, придерживая между нами приличную дистанцию, — Радуйся, что Чарльз такой профан в отношениях с женщинами. Тебе самой как? Gut? Какого жить на подачки?
— Не жалуюсь, — прошипела девушка и рукой указала в сторону выхода, — Дверь там!
Я рассмеялся и поражённо покачал головой, чем не на шутку разозлил черноволосую, которая явно не понимала причину моего смеха:
— Так командуешь, будто это ты оплатила номер. Здесь ничего твоего нет, Ник. Понимаешь, в этом и состоит убожество шлюх.
— А в этом, видно, прелесть вас, мужчин? Оскорблять девушку, с которой провёл ночь.
Беспечно пожал плечами, но не смог не насторожиться, когда большие, чёрные глаза подозрительно заблестели. Тем не менее, я осторожно поставил точку в словесном батле.
— Шлюхам, как воздух, необходимо, чтобы в них бывал член.
Я мысленно был готов к пощёчине, но девушка умела удивлять — резко развернулась и чуть ли не бегом понеслась в неизведанную мной комнату. Действовал быстрее, чем смог себе объяснить мотивы, и уже в следующую секунду крепко схватил Никки за локоть.
— Отвали! — пыталась вырваться она, но я настойчиво развернул к себе лицом в намерении заглянуть в изумительную чёрную бездну и развеять свои подозрения. Никки же не вздумала пускать слёзы?
— Посмотри на меня, — спокойно попросил, терпеливо дожидаясь, когда упёртая Никки осознает бесполезность своих брыканий, — Если не угомонишься, я отнесу тебя в кабинет Чарльза и оттрахаю на его столе.
Девушка тут же замерла в моих руках, позволяя приподнять её лицо за подбородок. Выразительные глаза смотрели с прищуром, грозно поблескивали, и, казалось, всё как обычно — Никки в гневе, но влажные ресницы портили портрет разгневанной соблазнительницы.
— Катись к чёрту, Томас.
Улыбнулся, пальцами лаская очерченные скулы, и с удовольствием наблюдал за реакцией черноволосой на свои действия. Мало того, что меня бросало в огонь и в воду от одного взгляда, мимолётного прикосновения, голоса, так её реакция откровенно заявляла о намокших трусиках. Твою мать, я всё так же сильно её хочу, будто и не было секса с тремя заходами. Будто я вновь случайно наткнулся на неё взглядом и почувствовал дикое желание.
— Если не будешь плакать, то, так и быть, пойду к чёрту.
Никки грозно нахмурилась, однако в моём подсознании вся её грозность сравнивалась с пыхтящим ёжиком.
— Я никогда не плачу.
В удивлении присвистнул:
— Громко сказано, Никки, — наклонился ближе к лицу девушки, но она довольно грубо отстранилась, заставляя и меня отступить на шаг, — Уже иду к чёрту.
Меня и правда ничего здесь не держала, однако каждый новый шаг к выходу отдавался непонятными режущими импульсами в грудной клетке. Разочарование? Да, именно это поганое чувство засело в душе ровно до тех пор, пока на пороге меня не остановил хрипловатый женский голос:
— Томас!
Развернулся к девушке и чуть не сбил с ног, настолько близко она успела подкрасться. В немом вопросе приподнял брови, а руки сами обвили тонкую талию, мечтая забраться под ткань тонкого халатика.
— Я… — девушка запнулась и, будто придя в себя после гипноза, тряхнула волосами, — Ничего.