— Как хорошо, что ты приехала! — затараторила Эмили, как только я вошла в гостиную. — Уже хотела тебе звонить!
— А что случилось?
— Что случилось? — опешила девушка и, убедившись, что мужчины скрылись в другой части дома, громче зашептала. — Мои подруги вызвали стриптизёра, ты переборщила с алкоголем, так ещё Майер приехал! Ну, чего ты смеёшься? Я думала снова рожу, когда он вошёл в дом, а стриптизёр бегал за мной по комнате!
Громко хохотала при виде невинного личика Эмили и её умилительных бровок — домиком, представляя, как она, бедняжка, с визгом спасалась от голого мужика. Стёрла слезу с уголков глаз и удобно разместилась на диване, пока девушка никак не могла угомониться:
— Так боялась, что Томас расскажет мужу. Господи! Ты бы видела его лицо в тот момент! Как же стыдно!
Чёрт возьми, почему в самые яркие моменты я вырубалась, а бодрствовала, когда ровно счётом происходило «ничего»? Как же грустно жила, а, судя по алым щекам Эмили, ночка выдалась поистине запоминающейся.
— Да брось ты, — как можно беспечнее махнула рукой, — Томас не дурак, всё понял.
— Думаешь? Он, знаешь ли, шантажировал меня.
Мои глаза в удивлении уставились на девушку, заставляя её не останавливаться на полуслове:
— Я не хотела отпускать тебя с ним, а он сказал: «Либо Никки уезжает со мной, либо сюда приезжает Свен». У меня не было выбора… Прости!
Самое время покрутить пальцем у виска на ненужное извинение. Страшно подумать, что было бы, если Эмили настояла на своём. Маловероятно, конечно, но она могла лишить меня компании Майера. Я могла остаться без умопомрачительного утреннего секса!
— Ничего страшного. Как видишь, я в норме.
Эмили присела на диван рядом и осторожно склонилась ближе к моему уху, будто боясь быть услышанной:
— Он отвёз тебя к Чарльзу?
Моя озадаченность, проявившаяся в виде изогнутой брови, была воспринята девушкой, как попытка уйти от разговора:
— Лезу не в своё дело, знаю! Просто по-женски жалко Лину…
— А меня не жалко? — грубо спросила и отстранилась от девушки. — Напомнить, почему перестала общаться с Чарльзом? Может, чисто по-женски ты сейчас обидишься за Лину, но я буду счастлива, если в итоге она останется с носом!
Эмили горестно покачала головой:
— Разве ребёнок виноват?
— Сказала что-то про ребёнка? — поднялась с дивана и скрестила руки на груди, размышляя, каким образом свалить из дома. Помешанность девушки на детях влияла на меня отрицательно — физически ощущала злость и боялась наделать глупостей. Куда же делся Томас?
Эмили тихо подкралась ко мне и осторожно коснулась ладонью спины, давая почувствовать сквозь ткань платья дрожь её пальцев. У этой девушки нервы ни к чёрту, наверное, поэтому постоянно одёргивала и останавливала себя в общении с ней. Уж кому, как ни мне знать, что такое нервные срывы.
— Я не хотела тебя обижать, — проговорила девушка, серые глаза которой пропитались искренностью. Только слёз не хватало для большей картины маслом и появления Свена, чтобы окончательно прозвать меня неуравновешенной сукой, доведшей любимую жену до истерики.
— Всё в порядке, — попыталась успокоить Эмили и сжала её подрагивающие пальцы своими. — Можно увидеть Ханну? Я по ней соскучилась!
Безотказный приём, который сработал на «ура». Одного упоминания о малышке достаточно, чтобы Эмили расцвела во всех смыслах. Улыбка озарила лицо, а слёзы исчезли из виду без намёка на слабость.
Ухмылялась в спину девушки, пока поднималась за ней в детскую. Поначалу подобная реакция забавляла, но с каждым разом начинала злиться от всей этой детской чепухи, в который раз убеждаясь — нам никогда не быть подругами.
Именно в детской комнате мы застали мужчин. Сложно представить моё удивление в тот момент, когда в сильных руках Томаса увидела крошечного человечка в забавном розовом бодике и шапочке с заячьими ушами.
— Ей же жарко! — воскликнула Эмили и осторожно сняла с дочки шапку, заставляя Томаса крепче зафиксировать её в своих руках.
— Ханне идёт, — со смехом заступился Свен, за что получил детским аксессуаром по голове. Непременно бы подивилась забавам влюблённой парочки, которые по совместительству являлись моими работодателями, но застряла в проходе и не сводила взгляда с Майера.
То, как он умело удерживал девочку в руке, как пальцем второй руки теребил её крошечный носик и улыбался от очередного забавного «бульканья», заменившего слова.
— Ты ей нравишься! — засветилась от счастья Эмили и чуть было не похлопала в ладоши. Чёрт подери, он и, правда, понравился Ханне. В моих руках она кричала и морщилась, а в его выдавала подобие улыбки и тянулась малюсенькими пальчиками к отросшей щетине.