В какой-то момент я не поняла: то ли вода усилила свой поток, то ли это слёзы градом скатывались по щекам и разбивались у ног. В любом случае, пришлось зажать рот ладонью и унять громкие всхлипы. Не хватало, чтобы положительный настрой Чарльза был омрачён моей излишней эмоциональностью.
Закончив с мыльными процедурами, я с нескрываемым наслаждением укуталась в пушистый халат и позволила волосам чёрным водопадам спустить по спине, впитываясь своей влагой в белоснежную ткань.
Непередаваемый кайф! На секунду, выйдя из ванной комнату и заприметив на столике, неподалёку от кровати, чашку крепкого кофе, я почувствовала себя дома. Словно всё хорошо: из соседней комнаты доносится голос матери, наперебой разговаривающей с подружками, тень отца скрывается в кабинете с очередными неотложными делами, а брат с издёвкой допивает мой кофе.
Представленная в сознании картина прошлого была настолько настоящей, что появление Чарльза, точно удар по голове кувалдой, безвозвратно вернул в реальность.
В жестокую реальность.
— Я подумал, ты не откажешься от кофе, — кивнул на столик мужчина и внимательно всмотрелся в моё лицо, — Всё хорошо?
— Давно не было так хорошо, — честно призналась я и забралась на кровать, — Спасибо!
Чарльз кивнул:
— Не буду тебе мешать…
— Ты будешь спать на диване? — мои брови взлетели вверх, когда мужчина стремительно направился вон из комнаты, — Кровать большая, мы можем…
— Не можем, Никки, — перебил и неожиданно подошёл слишком близко, чтобы я успела придумать столько дальнейших развитий событий, что в висках начала прорезаться боль. Но Чарльз удивил. Снова.
— Ты очень красивая девушка. Непростительно красивая.
— А ты непроходимый джентльмен.
— Именно поэтому ты и выбрала меня в качестве мецената.
Я попыталась возразить, но Чарльз одним взглядом не дал вымолвить ни слова:
— Это не упрёк, Никки, а констатация факта. Я помогу твоему брату.
Что? Я не ослышалась?
— Чарльз…
Я не знала, что следует сказать, а может, сделать. Была способна открывать и закрывать рот, не находя нужных слов. Он серьёзно? Если это шутка, то очень жестокая, но судя по взгляду, в котором не было ни намёка на весёлость, происходящее сейчас реально.
— Спасибо, — прошептала и поморщилась от ничтожности произнесённого слова, — Я… что мне сделать, чтобы…
— Ничего, Никки, — неверующе уставилась на мужчину, которого искренне забавляла моя реакция, — Ты сейчас порвёшь пояс халата.
Непонимающе перевела взгляд на свои пальцы, сжимающие пояс до побеления костяшек, и выпустила ткань на «свободу». Чёрт подери, мои пальцы отбивали произвольную программу чечётки.
— Ничего не бывает просто так, — упрямо заявила и в упор посмотрела на мужчину, — Я не верю в меценатство.
Чарльз устало потёр переносицу, но сохранил на губах намёк на улыбку.
— Мне срочно нужно возвратиться в Нью-Йорк.
«С завтрашнего дня начну бомжевать», — мысленно сделала для себя заметку и с сожалением обвела взглядом роскошную спальню.
— Мой партнёр празднует свой юбилей, и с моей стороны игнорировать его приглашение — неуважение.
— Понятно.
— Если не хочешь чувствовать себя обязанной, позволь продлить твои услуги ещё на неделю.
Я во все глаза уставилась на мужчину и почувствовала, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке до самых ушей.
— Хочешь меня ещё на неделю? — ляпнула и тут же с чувством ударила себя по лбу, — То есть приглашаешь в Нью-Йорк?
— Мне будет спокойнее, если на светском вечере я буду в сопровождении с прекрасной англичанкой.
— Я согласна! — тут же выпалила и поднялась с кровати, чтобы казаться напротив мужчины и по деловому протянуть руку, — Согласна!
Спустя час, лёжа на спине и разглядывая высокий потолок, я впервые за несколько лет своего существования обратилась к Богу. Знала, что давно не давала о себе знать, но небеса про меня не забыли. Они послали спасение в виде мистера Миллера, и я, не будь дурой, не смела отказаться от божьего дара.
Глава 6
Это не сон!
Я открыла глаза и тут же зажмурилась, с головой зарываясь в белоснежное одеяло.
Это не сон! Быстрые сборы, семичасовой перелёт в бизнес-класс и улыбчивый мистер Миллер, — всё не насмешка Морфея, а справедливые деяния штуки-Судьбы.
Я выбралась из кровати и, не обращая внимания на холодный пол, босиком прошла до панорамы заснеженного Нью-Йорка. Квартира Чарльза располагалась в центре города на самой вершине небоскрёба, открывая вид на высоту птичьего полёта. Восхитительная высота, от которой дух захватывал, и сердце в лёгком страхе замирало. Многочисленные многоэтажки, казалось, растворялись под моими ногами, когда я подходила слишком близко к окну, как и растворялось множество людей, напоминающие оживлённый муравейник.
Вот это жизнь! Прекрасная и счастливая жизнь мистера Миллера, с который он так щедро поделился со мной. От этого и радостно и страшно, ибо кому, как ни мне известна истина: большим куском сильнее подавиться можно. А я сейчас распробовала самый сытный кусок халявного торта.
Мелодия входящего звонка заставила отступить от «пропасти» и с разбегу запрыгнуть на кровать, чтобы окапаться в воздушном одеяле и подушках.
— Да? — ответила на звонок, слегка запыхавшись, — Привет, мам.
Кроме матери мне никто звонить не мог, да и её звонок был слишком ожидаем после моих десяти пропущенных.
— Малышка, привет! У тебя всё хорошо? Ты так настойчиво звонила…
— Я хотела встретиться, — опустила слова приветствия, уловив в голосе матери торопливые нотки, — Но ты, похоже, была занята.
— Да, малышка, я сейчас не в Лондоне. Мне так надоели проблемы твоего отца, что я улетела на Мальдивы!
— Без папы?
Мать тяжело вздохнула и заговорила моим самым нелюбимым тоном а-ля «маленькому ребёнку всё надо объяснять на пальцах»:
— Твой отец — бесчувственная сволочь, пожалевший для родной жены несколько центов. Я не могла оставаться с ним под одной крышек.
Он пожалел деньги для собственных детей, было бы странно, если бы мать продолжал осыпать золотом. Откуда у него это золото…
— Но ты не одна? — понимающе хмыкнула, вырисовывая в сознании точечную фигуру материи и моложавые черты лица. Чёрта с два, она проводит время в одиночестве!
— Приятель твоего отца, с которым он так некрасиво поступил, очень добр ко мне… Не представляю, как бы я прожила ещё хоть день с твоим отцом!
— Вы разводитесь?
— Да! — ни секунды не поколебавшись, воскликнула мать и продолжила причитать о недостатках отца.
Мне прекрасно известна сволочная порода родителя, как известны меркантильные взгляды матери. Развод — ожидаемый исход для нашей семьи, но как же гадко на душе.
— У папы совсем всё плохо? — спросила скорее для галочки, потому что ответ был очевиден.
— Твой отец — козёл! Ему место не в бизнесе, а на пастбище!
— Мама! — в раздражении воскликнула на очередное ругательство, — Прибереги оскорбления для суда, что-то мне подсказывает, отец так просто тебя не отпустит.
Кстати, о суде…
— Ты навещала Шейна? — с издёвкой поинтересовалась, перебивая очередное бла-бла, — Хотя бы звонила?
— Ох, малышка, — мне оставалось удивляться, как менялся голос матери от боевого «я порву твоего отца» до убитой горем женщины, — Я не в силах пережить то, что происходит с Шейном…
— Мама, ты на Мальдивах, — поражённо воскликнула и от разъедающей внутренности ярости впечатала кулак в подушку, — А Шейн сгнивает за решёткой! Тебе с отцом вообще дела до сына нет?
— Не говори мне про эту сволочь! — опять начала гнуть свои линию мать, и я поняла, что весь разговор — бессмысленная трата времени. Если бы осталась стоять у окна и считать количество пролетающих птиц, то толку было бы в разы больше. По крайней мере, моя нервная система не пошатнулась от лже-заботливого голоса матери.