Послышались непонятные шорохи, прежде чем Майер ответил:
— Скорее охуел. Ник, ты опять пила?
Закатила глаза и, мысленно подсчитав прожитые дни без капли алкоголя, впала в ступор. Я не пила любимый виски около двух неделю! Вот это я понимала, сила любви к Мудаку.
— Томас, я совершенно серьёзно. Как свидетель, должна явиться в суд и дать показания против брата. Но, чёрт возьми, не выдержу встречи с ним, понимаешь? От одной мысли меня колотить начинает!
Томас тяжело вздохнул:
— Этого стоило ожидать. Но причём здесь беременность?
Без понятия, что за чёрт в меня вселился, но я неожиданно для самой себя улыбнулась и виновато пробормотала:
— Я залетела. Предположительно от тебя. Что будем делать?
Тишина на другом конце телефона заставила впервые за день рассмеяться и поспешить успокоить, прежде чем мужчина не успел заработать инфаркт:
— Расслабься, Томас. Мне просто нужна веская причина, чтобы не явиться в суд. Беременность — отличная тема, главное, медицинское подтверждение. Ты там у себя, в рейдерском штабе, случайно справки не подделываешь?
Майер что-то задумчиво промычал, явно обмозговывая услышанное, а я позволила себе на несколько секунд насладиться момент. Впервые, после нашей размолвки, мы разговаривали, а не переписывались. И мне впервые не захотелось забегать вперёд, думая, терзаясь в раздумьях: «а что же дальше?»
— Как долго ты придумывала этот бред? — взъерошился Томас, заставляя закатить глаза. — Почему сразу не позвонила?
— Как только появилась возможность, тут же набрала тебя.
Голос мужчины потеплел:
— Я решу этот вопрос, Ник. Не волнуйся.
— Мне справка нужна до вечера…
— Никки, ни о какой беременности мы врать не будем! — настоял Томас и повторил. — Я разберусь с этим. Ты же доверяешь мне?
А когда было иначе?
— Доверяю.
«И очень скучаю», — мысленно добавила, но не решилась озвучить в динамик телефона.
— Досматривай свой сон, Томас, а я поеду на работу, пока Свен не спохватился.
— Напиши, когда приедешь.
В удивлении уставилась на телефон в своих руках и уже хотела спросить: «Зачем?», но услышала протяжные гудки. Неужели родные пенаты таким вот странным образом влияли на Мудака?
Надела пальто, с улыбкой на губах завязывая пояс на талии, и всё с той же лёгкой улыбкой покинула полицейский участок. Обернулась к проклятому месту и подивилась своей быстрой смене настроения. Вместо волнения и дрожи в кончиках пальцев чувствовала умиротворение и непоколебимую уверенность в том, что криминальная эпопея моего брата осталась позади. Я с ней не связана. Никаким образом.
С этими мыслями двинулась в сторону автобусной остановки, не обращая внимания на автомобиль, сбавивший скорость до темпов моей неспешной ходьбы. Искоса посмотрела на машину и ускорила шаг, вынуждая незнакомца резко вильнуть в мою сторону и преградить путь.
Подавила испуганный крик и сделала несколько шагов назад, пока дверца автомобиля не открылась, и не показался знакомый силуэт.
— Ты, блядь, в своём уме? — вскричала, когда увидела вышедшего бородача и позволила страху в одну секунду схлынуть, оставляя неприятный озноб на коже.
— Я не хотел тебя пугать!
— Серьёзно? — прошипела и попыталась обойти транспорт, с нескрываемым удивлением уставившись на мужские пальцы на моём локте. — Отпусти, Чарльз!
Мужчина тут же убрал руки и покорно спрятал за спиной, с непонятной искрой во взгляде оглядывая меня. Я-то уже успела отвыкнуть от странностей Миллера.
— Я просто хотел поговорить.
— Ты следил за мной?
— Нет, меня вызвали в участок, как и тебя, — мягко улыбнулся и кивнул в сторону автомобиля. — Давай я тебя подвезу?
Покачала головой и сделала уверенный шаг назад. Бородач грустно поджал губы:
— Разве я заслужил, Никки, чтобы ты морщилась от мысли оказаться со мной в одном автомобиле?
— Заслужил, когда назвал шлюхой.
Чарльз запустил пятерню в волосы и скривился, будто услышанное причинило ему немало боли. Жаль, он не мог представить, какую боль испытывала я в тот день.
— Я подумал, раз Томас груб с тобой, может, и мне стоит попробовать? Может, так удастся вернуть тебя? Глупо! Мне так жаль, Никки.
Видела искреннее раскаяние в его глазах и не посмела зашагать прочь от бородача, благодаря которому оказалась в Нью-Йорке. Чёрт подери, если бы не мистер Миллер, навряд ли бы решилась на переезд в любимый город. Пригляделась, увидела над левой бровью след от глубокого пореза, нанесённого Шейном, и вновь почувствовала дикий стыд.
— Всё нормально, Чарльз, — выдавила из себя подобие улыбки. — И для справки: я полюбила Томаса не за грязные словечки и собственническое поведение.
Мужчина замер, заставляя запоздало прикусить язык и надавать себе мысленных тумаков. Ну, вот что за чёртова привычка ляпать, а потом думать? Неожиданно он рассмеялся и покачал головой, будто услышанное походило на анекдот — не больше:
— Ты его любишь? — смех быстро перерос в нескрываемое недопонимание. — Как можно любить мужчину, который не уважает женщин? Тебя не уважает, Ник!
— Откуда тебе знать? — тотчас разозлилась и показано фыркнула. — Ты ничего не знаешь о собственном брате, Чарльз.
— Я знаю достаточно, чтобы попытаться вразумить тебя!
Пришла моя очередь смеяться. Подняла руки в знак защиты и для пущей уверенности попятилась:
— Как-то попытался, добряк, ни к чему хорошему это не привело.
— Я тогда сказал правду про твоего отца.
— И я благодарна за правду, — кивнула и, не сдержавшись, накинулась с обвинениями. — Зачем же ты приплёл отца Томаса? Ты же знал, как он его любит! Знал, как ему тяжело дастся твоя чёртова правда!
Чарльз растерянно развёл руками:
— Разве я не люблю свою мать? Почему Томасу позволено оскорблять её, клеветать на неё и при каждой встрече убеждать меня в том, что я нелюбимый сын?
Открыла было рот, чтобы возразить, но не нашлась в словах. Мне нечем было крыть. Томас поступил жестоко и за свою жестокость поплатился бумерангом. А я… я всячески оправдывала Мудака и сейчас готова была вступиться за него, но поймав грустный взгляд бородача, неожиданно передумала:
— Вы друг друга стоите.
Удивление промелькнуло на лице Миллера, а губы растянулись в улыбке сквозь бороду. Борода, с последней нашей встречи, стала ещё гуще и на вид жёстче, однако желание пальцами ощутить так ли это, не возникло. Раньше, в первые дни нашего знакомства, я собственноручно льнула к мужчине, стараясь быть податливой и заинтересованной. Сейчас же не было смысла претворяться.
— Всё-таки, давай подвезу? — не унимался Чарльз, с облегчением наблюдая, как я вспомнила о своём опоздании на работу. Свен будет недоволен.
— Хорошо, — пробормотала и быстро забралась в салон, только сейчас оценив габариты Jeep Cherokee. — Спасибо.
Кожаные кресла в холодно-серых тонах захрустели под нашим весом и неприятно охладили бёдра, несмотря на плотную ткань моих джинс. Скрестила руки на груди и уставилась в окно, стараясь не раздражаться медленными действиями бородача. Сначала он удобнее устроился на кресле, после поправил зеркало заднего вида, потом в его странную голову пришла идея включить музыкальное сопровождение.
— Я сильно опаздываю, Чарльз, — намекнула мужчине, не выдержав его мучительно-долгого перебирания музыкальных композиций. — Поедем уже.
— Как скажешь!
Чёрт меня дёрнул в любопытстве оглянуться на задние сиденья, чтобы составить окончательно мнение о роскоши автомобиля. Пожалуй, никогда не смогу побороть в себя тягу к машинам и к алкоголю.
— Нравится? Это Jeep.
Он сейчас серьёзно? Ткнула пальцем в центре его руля, где большими буквами переливалось наименование марки:
— Для таких тупых, как я, марка написана даже на бампере.
Чарльз устало потёр глаза и вырулил с территории полицейского участка:
— Я просто хотел начать разговор. Видимо, неудачно.
— Автомобиль неплохой, но мне больше нравятся немецкие производители.