— Да-да, — кивнула, мило улыбаясь ей. — Конечно, слышала. Это же вас высадили с рейса до Майами за дебош в самолете?
— Нет, однофамилицу, — быстро бросила девушка.
Лицо ее пошло красными пятнами. Ошибки быть не могло, и своей реакцией она это подтвердила. Я бы не стала напоминать о подобном, если бы не ее надменное поведение. Кирилл хмыкнул, а в глазах его мелькнуло одобрение, чем вызвал у меня смятение и непонимание его взаимоотношений с невестой.
Ярослав просто прожигал меня своими темным, почти черным взглядом, который трудно было распознать или как-то охарактеризовать, весь вечер. И, наверное, именно поэтому меня бросало то в жар, то в холод. А вот Никита вел себя отвратительно, заглядывая в рот Жаровым, высокопарно и лживо высказывался в мой адрес и, словно в насмешку, заказывал мне то, что я не ем.
— Мне шампанского, пожалуйста, — улыбнулась официанту, мечтая хоть немного расслабиться.
— Соник, — влез и сюда парень. — Попей сок. Это полезнее.
— София хочет шампанского, — не отрываясь от меню, холодно произнес Ярослав.
Внимательно посмотрела на него, а Никита тут же вывернулся:
— Конечно. Просто забочусь о ней.
Далее приехала Стася с Алексеем, чей внешний вид вселял в меня просто ужас. Но несмотря на это стало легче дышать. Когда сестра рядом, любая проблема кажется сущим пустяком…
Зато Никиту несло: казалось, он решил сегодня выполнить двухлетнюю норму по унижению меня и себя в том числе. Противно, что все всё понимали, но делали вид, что ничего не происходит. И самой жалкой и лицемерной в этот момент была я! Станислава первая не выдержала этого цирка и ретировалась. Сестра держалась великолепно, впервые она смолчала, когда на неё обрушился град колкостей Милки вперемежку с мелкими язвительными комментариями от Кирилла.
Но даже для меня ситуация казалась возмутительной! Главное, мужчина ее ревнует, хочет, она ему не безразлична, а ведь притащился с невестой, которая тоже всё это понимает, и продолжает играть в “счастливую” парочку.
Именно сейчас я поняла, насколько Кирилл похож на меня. Сидит рядом с нелюбимой женщиной, но сделать с этим ничего не может или не хочет… Короче, недалеко ушел.
— Минуточку внимания! — постучав ножом по фужеру, Ник прервал разговоры и поднялся. — Мы собрались здесь по важному поводу, — пафосно начал он, а у меня сердце в пятки ухнуло, неужели сейчас будет предложение!? — Но… — он выдержал театральную паузу. — Это на десерт, а сейчас я хотел бы преподнести Соне подарок на нашу годовщину, — я выдохнула, однако, как оказалось, рано, потому что он достал из пиджака конверт и, сияя, протянул мне. — Дорогая, с праздником!
Нервно улыбнувшись, забрала подарочный конверт из его рук и открыла. Но то, что я там увидела…
Это было за гранью! Что дальше? Он мне лицо перекроит? Меня почти не стало и так, в моральном плане он уничтожил всё и сейчас взялся за внешность…
— Что там? — после того, как все чокнулись бокалами, радостно спросила мама, наклоняясь ко мне ближе.
— Вот. Полюбуйся, — я побледнела и, мечтая провалиться сквозь землю, передала маме сертификат.
— Боже, Никита! Какой восхитительный подарок, — запричитала мать, хотя чего можно было от нее ожидать? — Софи у тебя к свадьбе будет новая грудь.
И она захлопала в ладоши. Впрочем, все её восторги поутихли, когда мать заметила выражения лиц присутствующих за столом. И если Кирилл чуть ли не порвал свой рот от насмешливой улыбки, то Ярослав тяжёлым взглядом “убивал” моего жениха.
Единственный адекватный человек — Стася. Как только она вернулась за стол, ее мужчина экстренно покинул нас, после чего звуки стихли, и тишина начала давить грузом.
Я погрузилась в себя. Чего я жду? Зачем терплю всё это? Никто не придет и не спасет, пока я сама не захочу изменить свою жизнь. Этот чёртов десерт и отвратительные словечки Никиты, только подливали масло в огонь.
Меня накрыло яростью, желанием всё и всех раскидать. Высказать в лицо, каждому, что думаю о них. И то, что произошло дальше, было лишь малым из того, что я совершила на эмоциях в эту злосчастную субботу…
На очереди шёл уже пятый коктейль. Такой вкусный и так приятно кружащий голову… Волосы я распустила и теперь, сидя на барном стуле рядом с сестрой в какой-то огромной студии среди совершенно незнакомых мне людей, грохочущей музыки, была счастлива, как никогда, прежде.