— Ещё как, — ответила я, но в следующую секунду проглотила остатки своей дерзости: он вытащил ржавую дубинку с торчащими гвоздями.
Его чёрные, бездушные глаза встретились с моими, и злорадная усмешка искривила его лицо.
— Отлично, — произнёс он и, слегка покачивая дубинкой, двинулся ко мне. — Потому что настало время платить по счетам.
И я поплатилась.
Плотью и кровью.
Меня утащили к Энгелю в полубессознательном состоянии. Я не видела ни своего лица, ни тем более спины, но мучительная боль в обоих местах подсказывала мне, что Деймон и его средневековая дубинка выбили из меня весь дух. Я едва могла видеть левым глазом и была почти уверена, что мои рёбра сломаны.
— Вы задержались, — сделал замечание Энгель, когда двое охранников приволокли меня в атриум, где он ждал меня вот уже двадцать минут.
Я подняла голову, чтобы заговорить, но смогла лишь простонать от пульсирующей боли на затылке.
— Какого хрена всё это значит? — спросил Энгель, поднимаясь со своего трона и осматривая меня. Его брови были сведены вместе, а взгляд сощуренных глаз потяжелел. Он не выглядел довольным.
— Она напала на нас, босс. Вытащила нож прямо из моего кармана. Деймон расправился с ней.
Доминик переступил с ноги на ногу, чуть было не дёрнувшись, но вовремя сдержал себя, пока Энгель не заметил.
— Это ты сделал? — взгляд Энгеля метнулся к Деймону.
— Да, господин, — самодовольное выражение, возникшее на его лице, когда ему оставалась пара ударов до моей смерти, испарилось. Теперь он был просто пешкой, сжимающейся перед своим боссом. Господин. Или как они там его называют.
Я вновь взглянула на Доминика, обхватив руками свои рёбра и с трудом пытаясь дышать. Он был весь напряжён, рот поджат, словно он прикладывает огромные усилия, чтобы держать себя в руках.
Я не могла оторвать глаз от его рта, его клыков, я жаждала его всеми фибрами моей сломленной души. Не думаю, что я когда-либо хотела в своей жизни чего-нибудь также сильно. Боль в моём теле была невыносима, но я знала, что он может избавить меня от неё одним прикосновением… одним мгновением… одним поцелуем смерти.
И я нуждалась в этом. Как никогда прежде.
— Кто тебе позволил? — заорал Энгель, возвращая моё внимание к сцене, разворачивающейся передо мной. Он шёл к нам, направляясь прямо к Деймону.
— Господин, я…
— Вам было велено привести её ко мне. Ни больше, ни меньше. Ты посмел ослушаться меня в моём собственном доме? Решил, что вправе наказывать моих гостей?
Это он меня только что гостьей назвал? Боже, он реально не в своём уме.
— Господин, я просто подумал…
— Ты здесь не за тем, чтобы думать, болван. Ты здесь, чтобы делать, как говорят! — взревел Энгель. Его рука пронеслась мимо моего правого уха в почти неразличимом глазу движении, оставив за собой только лёгкий поток воздуха.
Я не понимала, что произошло, пока не увидела обезглавленное тело Деймона, рухнувшее на пол рядом со мной, голову, приземлившуюся следом, и кровь, брызнувшую на меня из отрезанных артерий.
Господи, твою же ж мать!
Пронзительный вопль вырвался из меня, и я отскочила назад, к Мезу. Он тоже отступил на несколько шагов назад, всё ещё сжимая мою руку в тиски. Он будто бы пытался спрятаться за мной — видимо, опасаясь, что он может стать следующим.
— Успокойся, дитя, — сказал Энгель ровным тоном, ничуть не впечатлённый и даже слегка раздражённый моей реакцией. Спокойный, как грёбаный удав — да у него все признаки долбанного психопата. — Всё уже закончилось.
А, ну да, конечно. Но моё колотящееся сердце почему-то этого не понимает.
— Что касается остальных… — продолжил он, обводя взглядом свой рой живых мертвецов, по пути обратно к трону, будто это не он только что обезглавил одного из своих ребят голыми руками. — Пусть это послужит для вас уроком. В этом замке может быть только один король.
Его шестёрки поражённо молчали. Этот звук — вернее, его отсутствие, — казалось, ободрил Энгеля.
— Подведи её ко мне, — приказал Энгель Мезу, расстёгивая свой камзол, пропитанный кровью.
Я в ужасе посмотрела на Доминика, взглядом умоляя сделать хоть что-нибудь.
— Босс, — подал он голос, когда Энгель аккуратно снял свой камзол и повесил на подлокотник своего трона.
— Что такое, Доминик?
— Я просто подумал, что девчонке может пойти на пользу одна ночь передышки. Своего рода… предложение перемирия.
— И зачем оно мне? — в глазах Энгеля вспыхнуло любопытство.
— Позволите? — спросил Доминик, жестом показывая, что хотел бы подойти ближе.