— Я не хороший! — Хавьер смог зарычать, борьба вернулась к нему. Собрав все, что у него осталось, он сумел поднырнуть под Сальвадора и вытащить нож из его сапога. Он поднял нож над головой, и в тот момент, когда Сальвадор удивленно поднял голову, Хавьер стремительно вогнал нож между глаз Сальвадора, погрузив его до самой рукоятки. — Я просто не такой плохой, как ты, — выплюнул он.
Сальвадор застыл, нож вонзился в его мозг. Это мгновенно убило его, и Хавьер быстро выкатился из-под его обмякшего тела. Он быстро подполз ко мне и ощупал мою голову.
— Ты в порядке? — спросил он, его голос ломался.
Я сглотнула и попыталась заговорить, но не смогла. Вместо этого я разрыдалась.
— Ш-ш-ш, Луиза, — успокаивающе сказал Хавьер. — Я жив, ты жива. Этот ублюдок мертв. Мы в порядке, — он сел рядом со мной и притянул меня к себе на колени, обнимая меня, пока я давала волю всему. Гнев, боль, шок, печаль. Он позволил мне плакать столько, сколько мне было нужно. И когда мои слезы начали высыхать, он сказал то, от чего я заплакала еще сильнее, только от счастья. — Ты должна знать, что твои родители у меня, — прошептал он мне в макушку. — Они в безопасности у моей сестры в Пуэрто-Вальярте.
Хотя Хавьер никогда не говорил мне, что любит меня, я все равно никогда не знала такой любви. Я не могла отблагодарить его, не могла забыть, каким абсолютно бескорыстным он был, и все ради меня.
Мы сидели так вместе, я набиралась сил в его объятиях, пока на балкон не ворвались несколько агентов УБН с оружием наперевес. Одной из них была женщина, чего я даже не поняла, пока она не сняла шлем и не распустила волосы. Она с ужасом смотрела на тело Сальвадора.
— Честно, это была самооборона, — запротестовал Хавьер под ее неодобрительным взглядом, прежде чем она успела что-то сказать.
— Но я готова поспорить, что ты все равно наслаждался каждым моментом, — сказала она.
Он улыбнулся.
— Конечно, наслаждался.
И я тоже.
Я могла сказать, что Хавьер нервничал, опасаясь, что УБН может сделать с ним, поскольку Сальвадор был мертв, а он нарушил единственное условие. Но к тому времени, когда медики прибыли на вертолете и обработали его рану на голове, а мне вправили сломанный палец и нанесли антибиотические кремы на тело, нам сказали, что мы все равно можем идти.
— Может, его и нет в живых, — сказала женщина, которую, как я узнала, звали Лилиан Берреллес, — но, по крайней мере, мы смогли уничтожить картель Синалоа. Это не так уж плохо.
Нет, это точно не так. На его месте уже был картель, который был готов занять его место: Картель Хавьера.
В УБН это тоже знали. Но пока что мы пожимали друг другу руки и соглашались уйти друг от друга.
Я знала, что Берреллес все равно вернется. И если я все еще буду рядом с Хавьером в то время, я позабочусь о том, чтобы она не смогла далеко уйти.
В этом бизнесе нельзя построить империю, будучи хорошим человеком. И хотя я никогда не смогу забыть того человека, которым была, и никогда не смогу полностью искоренить свои моральные принципы, я с нетерпением ждала возможности стать плохой.
Мне не терпелось стать порочной.
Очень порочной.
Глава 24
Хавьер
На следующий день Берреллес наконец высадила нас в Масатлане. Мы с Луизой устали, были ранены и измучены, но мы были вместе, и УБН отпустило нас на свободу. По крайней мере, пока. Но нам этого было достаточно. Мы были друг у друга, и мы возвращались домой, на мою территорию, где я, несомненно, напугаю Эстебана своим возвращением из мертвых.
Но, даже если таков был план, это был не единственный план, который я разработал. По правде говоря, я не знал, что делать дальше. Мне казалось, что меня тянут за разные руки, и, хотя я знал, какая из них правильная, я больше не знал, что правильно. Возможно, я никогда не знал разницы. Возможно, больше не существует правильного или неправильного, не в этой жизни.
Как только Берреллес ушла, я взял Луизу за руку и вывел ее на пляж. Как обычно на побережье день был ослепительно прекрасным, жара сдерживалась прохладой Тихого океана. Мы пробирались сквозь соломенные зонтики, толстых туристов на полотенцах и продавцов, торгующих своим дешевым дерьмом, пока я не нашел более уединенное место вдали от шума и суеты толпы.
Мы уселись на теплый песок, и я мысленно пообещал себе почаще выбираться на пляж.