Он кладет на стол большой конверт.
— Я получил е-мейл от Мартина несколько минут назад и распечатал фотографии для тебя. — Я некоторое время разглядываю конверт, перед тем как придвинуть его к себе. Дрожь предвкушения пробегает по моим рукам, и я изо всех сил пытаюсь успокоиться. — Я ему не ответил, — продолжает Эсте. — Он упомянул, что место обручения изменили в последнюю минуту, но ему по-прежнему удалось сделать свое дело. Я распечатал и е-мейл тоже. — Киваю и медленно открываю конверт. — Мне нужно получить от него еще что-нибудь?
Я качаю головой, выкладывая бумаги из конверта на стол.
— Ты уже не сможешь этого сделать. Мартин мертв.
Поднимаю взгляд и вижу, что Эсте ошеломленно уставился на меня.
— Уже?
— Да, — говорю я отстраненно, разглядывая бумаги, находящиеся в моих руках.
Распечатанный е-мейл я сразу отодвигаю в сторону.
— Жаль, мне он нравился.
— А мне нет, — отвечаю я. — Он сделал свою работу, и это все, что имеет значение.
— Почти как шлюхи.
Поджимаю губы.
— Мхм. — Судя по письму, Мартин хорошо справился со своим заданием. Он наблюдал за Сальвадором Рейесом и его невестой в течение нескольких дней перед их свадьбой и сделал фотографии во время церемонии. — Но убивать женщин отвратительно.
— Знаешь, — говорит Эсте, скрещивая руки. — Вот это твое дерьмо удивляет меня. Учитывая твои проблемы с женщинами и вообще.
Я посылаю ему пронзительный взгляд.
— У меня нет никаких проблем с женщинами.
— Нет, — говорит он медленно с легкой улыбкой на губах. Он слишком много знает. — Конечно, нет.
В такие моменты я ненавижу Эстебана Мендосу. Ненавижу то, что он — моя правая рука и то, что он самый близкий мне человек. Хотя больше всего меня бесит то, что если убью его, то это причинит мне боль.
— Мартин бы проболтался, — говорю я ему. — Так же, как и шлюхи. Не волнуйся, о его жене и детях позаботятся. — Эсте поднимает брови. — Деньгами, — быстро поясняю я. — Они прекрасно обойдутся без отца, который оказался настолько глупым, что связался с нами. Я вовсе не жесток.
— Конечно, ты же не стреляешь в шлюх, — говорит он, — И вовсе я не волнуюсь. Ты же знаешь, я редко беспокоюсь о тебе.
— Как трогательно, — гримасничаю я.
Он обходит стол и встает у меня за спиной, заглядывая через мое плечо. Ненавижу, когда он так делает.
— Интересно, что ты думаешь, — говорит он.
— О чем?
— О ней, — поясняет он, в то время как я достаю из кучи бумаг фотографию. — Миссис Рейес.
Фотография черно-белая и распечатана на бумаге, но суть ее ясна. На ней женщина в очень экстравагантном белом свадебном платье без лямок. Ее руки скромно сжаты, а на лице нервная улыбка.
Женщина невероятно красива, но этого я и ожидал. Самый вопиющий наркобарон страны никогда не женился бы на ком-то менее, чем ошеломительном, а эта женщина, Луиза, отвечает всем требованиям. Но, не смотря на ее тело, круглую дерзкую грудь и элегантную шею, черные длинные волосы и классическое лицо, в ней есть еще кое-что, мгновенно делающее меня твердым — глаза. Они чистые, ласковые и излучают свет, который того гляди и проникнет через бумагу.
Я хочу, чтобы она стояла передо мной на коленях и смотрела на меня этими своими ангельскими глазами, в то время как я прижимаю ее к полу и кончаю прямо на них. Я заберу ее чистоту и заставлю ее увидеть мир таким, какой он на самом деле.
— Уверен, что трахать ее будет здорово, — говорит Эсте, смотря на фотографию с вожделением.
Я посылаю ему взгляд, передающий все мое отвращение.
— Она не шлюха, Эсте, — упрекаю я.
— Ну, это ты так считаешь, — говорит он, пока я разглядываю следующее фото, на котором рядом с Луизой стоит Сальвадор.
— Я серьезно, Эсте, — говорю я, а мои глаза притягиваются к ней снова и снова. — Никто не прикоснется к ней. Ни ты, ни Франко.
— Я-то могу пообещать это, — говорит Эсте, — но Франко едва контролирует себя, когда рядом шлюхи.
— Никто. Не прикоснется. К ней, — повторяю я. — Она будет нашей заложницей, и именно от нее зависит выполнение нашей цели. Никто даже пальцем ее не тронет.
— Кроме тебя, как я полагаю.
Она почти слишком красива, чтобы прикасаться к ней. Почти. Не могу дождаться того момента, когда сломаю ее.
— Она очень ценна для нас, — признаю я.