– Да, – киваю я. Настоящую причину я ему точно не скажу. Пока мои родители живы, этот монстр не узнает о них ничего. – Он заинтересовался мной, и, конечно, я согласилась на его предложение.
– Конечно, – отвечает он медленно, с намеком на разочарование. – Ну, Луиза, надеюсь, это стоило твоей жизни.
– Ты же вроде сказал, что не собираешься меня убивать, – мое сердце начинает биться чаще.
Он слегка улыбается.
– Такого я не говорил. Только спросил, с чего ты взяла, что я это сделаю. Если Сальвадор не согласится с нашими условиями, мы, возможно, начнем отправлять ему тебя по кусочкам. Или мы можем просто отрезать тебе голову и отправить ее.
Вот теперь страх игнорировать сложно. Внезапно все стало слишком реальным. Думаю, сложно игнорировать Хавьера Берналя, когда ты сидишь напротив него. Несмотря на свой страх, выпрямляюсь на сидении.
– Тебе же уже надоело убирать кровь.
Он лениво пожимает плечами.
– Верно, но нужен же мне для чего-то Эсте, в конце концов, – внезапно его глаза темнеют. – Он ведь тебе нравится, да?
– Нравится? – я хмурюсь, сбитая с толку.
Он пренебрежительно взмахивает рукой и поднимается со стула. Теперь я могу видеть, что на нем темно-синие джинсы с кожаным ремнем ручной выделки. Они, вместе с его чистой белой рубашкой, делают его вид повседневным, но с каплей элегантности.
И элегантно опасным.
– Забудь, – говорит он, обходя стол. – Вставай. И сними платье.
– Что?
Он пинает ножку моего стула, отодвигая меня на несколько дюймов от стола.
– Сделай это, пожалуйста. Или ты хочешь, чтобы его снял я? – он протягивает ко мне руку, а я уклоняюсь от его прикосновения. – Потому что я сниму.
Я не знаю, что делать и чувствую себя застывшей, прилипшей к стулу и вообще неспособной двигаться.
Он не ждет моих действий. Быстро протянув руки, он оборачивает их вокруг моей талии и поднимает меня со стула. После этого он грациозно опускает меня на пол, как будто мы пара, занимающаяся фигурным катанием.
Прижав меня к себе, по-прежнему удерживая руками за талию, он смотрит на меня так, как будто пытается загипнотизировать.
– Ты – моя загадка, – говорит он хрипло. – Но я всегда все разгадываю.
До того, как я успеваю ему ответить, он через голову стягивает с меня платье и бросает его на пол позади себя. Теперь я стою абсолютно голая в его кухне, по-прежнему грязная после своего побега. Мне кажется, что грязь находится в каждом уголке моей души, пока я стою здесь, а он осматривает меня с неизмеримой улыбкой.
Он отходит назад, и я пытаюсь прикрыть себя, на что он тут же отодвигает мои руки.
– Нет-нет, Луиза. Просто стой здесь и не двигайся, пока я не скажу тебе, что делать дальше, – он медленно приближается ко мне, отодвигая стол с дороги. – Ты же была королевой красоты, так что это должно быть твоей второй натурой.
– Шлюхой я никогда не была, – удается мне сказать, не отрывая взгляд от выбранной мною точки на стене.
Интересно, знают ли Эстебан и Доктор, что сейчас тут происходит? А что, если один из охранников Хавьера забредет в эту комнату? Пытаюсь выкинуть из головы воспоминания о Сальвадоре и тех унизительных вещах, которые он заставлял меня делать. Мне нужно оставаться сильной.
– Верно, – говорит он мягко, останавливаясь позади меня. – Я знаю, что ты никогда не была шлюхой. Ты просто излучаешь чистоту. Она опьяняет, – чувствую, что он подходит ближе, и ощущаю шеей, как он делает глубокий вдох. – Опьяняет сильнее, чем самый лучший алкоголь, – он медленно выдыхает, задевая несколько прядей моих волос. – Поэтому я отказываюсь верить в то, что Сальвадор не даст мне то, что я хочу, в обмен на тебя. –Закрываю глаза, понимая, что сейчас мне не удастся изменить его мнение. Он прижимается ко мне. – Я сломаю тебя, – шепчет он в мое ухо, обдавая горячим дыханием.
Он проводит руками по моему телу, и, достигнув груди, останавливается на моих сосках. Я напрягаюсь и не позволяю себе ничего чувствовать, потому что, несмотря на то, что его прикосновения мягкие и нежные, его намерения не являются таковыми. У мужчин всегда другие намерения.
Тяжело сглатываю и произношу так твердо, как только могу:
– Делай, что хочешь. Во мне уже не осталось ничего, что еще можно сломать.
Он резко втягивает воздух и говорит:
– Действительно?
– Да ты же только раздел меня.
– Хочешь большего? – спрашивает он, прикасаясь губами к другому моему уху, в то время как мои соски напрягаются под ритмичным дразнением его пальцев. Мое тело отвечает так, как не должно. Так, как я вообще не считала возможным. – Знаешь, а я ведь не закончил с твоей спиной. В моем имени еще есть буквы.
Пальцами одной руки он обводит буквы «Х» и «А». Я вздрагиваю от легкого прикосновения к ранам, но быстро скрываю боль. К счастью, его пальцы здесь не задерживаются, и перемещаются к моей пояснице. Он проводит рукой по моим ягодицам, проскальзывая пальцем к мягкому месту, в котором они переходят в бедра. Это почти щекотно и вызывает у него низкий стон.
«Я не здесь, я не здесь, я не здесь», – мысленно скандирую я.
Удерживая руки на моей талии, Хавьер обходит меня, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Открываю глаза и вижу, что его губы изогнуты в его вечной ухмылке.
– Я закончу с вами совсем не скоро, мисс Чавес, королева красоты.
С этими словами он приседает, соскальзывая руками по моим бедрам. Его прикосновения нежны и обманчивы. Резко вдыхаю, пытаясь игнорировать то, что мое тело от удовольствия покрылось мурашками.
– Ты делаешь это в отместку, – говорю я, смотря на него и отказываясь отводить взгляд, отказываясь признавать предательство своего тела.
Он ухмыляется и начинает проводить руками по внутренней стороне моих бедер.
– Сальвадору? Ну, это довольно очевидно, моя красавица.
– Нет, – отвечаю я, – в отместку женщинам, – от этих слов движение его рук приостанавливается. – Потому что одна из них тебя сломала.
Он медленно поднимает взгляд на меня, и я вижу, что его глаза кипят золотой яростью, противоположной его холодной внешности. Через мгновение он выпрямляется и этот наполненный гневом и болью взгляд... исчезает. Вместо него я снова вижу прекрасную гипнотизирующую маску.
– Не понимаю, о чем ты, – говорит он с легкостью.
Не могу сдержать ухмылку. Я нашла его больное место: кто-то разбил ему сердце.
– Нет. Возможно, ты не понимаешь, – тату дало мне намек на это. Если бы оно действительно было просто связано с группой, то я бы никогда не увидела мимолетный страх в его глазах. Теперь у меня есть то, от чего можно оттолкнуться, чтобы добраться до него. – А возможно, не хочешь об этом говорить.
– Не о чем тут говорить, – в этот раз он произносит эти слова слишком легко. Его голос становится хриплым. – Дай мне свои руки. – Он хватает меня за запястья и заводит руки мне за спину, связывая их веревкой. Он что, повсюду с ней ходит? Видимо. С веревкой и ножом. – На колени, – командует он.
– Здесь? – спрашиваю я, на мгновение затаив дыхание.
– Да, – говорит он, наклоняясь к моему уху, – Здесь. Сейчас.
Интересно, что произойдет, если я откажусь это делать? В одну секунду он ведет себя так, как будто никогда не причинит мне боль, а в другую я сталкиваюсь с его черной злобой, с той его стороной, которая рубит людские головы.
В любом случае, я должна вести себя так, как будто меня ничего не волнует, поэтому делаю так, как он сказал, и осторожно опускаюсь на колени.
– Отлично. Теперь опусти голову на пол, а этот великолепный зад подними вверх.
Повинуюсь, прислоняя щеку к холодной плитке. Даже если бы я попыталась, то не смогла бы почувствовать себя более уязвимой или более униженной.
Но, кажется, Хавьер хочет попытаться и ухудшить мое положение. Он расстегивает молнию на джинсах, и этот звук отражается от стен кухни, такой простой и такой пугающий.
Зажмуриваю глаза и готовлюсь к худшему, отстраняясь от происходящего так, как делала это с Сальвадором и теми мужчинами, с которыми он заставлял меня спать. Проглатываю страх и свои чувства, становясь пустотой, которая не испытывает боль и не обладает эмоциями.