– Ох, но ты должна быть ею, моя дорогая.
Я отчаянно качаю головой, ненавидя ее самоотверженность.
– Но я не такая, – говорит она резко. – Поэтому я забыла об университете и устроилась на постоянную работу. Мне посчастливилось проработать в «Коктейли Кабо» три года благодаря... удаче. – На ее лице мелькает отвращение, которое тут же исчезает. – Я заботилась о своей семье, платила за все. Я делала все, что могла только для того, чтобы родители были счастливы. Думаю, так и есть, и молюсь, что они гордятся мной.
Я чувствую печаль, исходящую из глубины ее сердца, и понимаю, что она затрагивает и меня.
– А что насчет твоей работы? – спрашиваю я.
– Работа как работа. – Она пожимает плечами.
– Твой начальник был хорошим?
Я знаю, какие мужчины работают в подобных местах и нанимают таких шикарных женщин, как Луиза.
– Благодаря Бруно я узнала, что все мужчины злые и жестокие.
Она сжала губы.
Проглатываю ненависть, которую испытываю от этих слов.
– Он изнасиловал тебя?
Она качает головой.
– Нет, но... он делал другие вещи. Не только со мной, но и с другими девушками. Однако мне казалось, что ко мне у него было особое пристрастие. Не знаю, почему. Возможно, он как-то понял, что я была девственницей.
Моя кровь начинает закипать от гнева.
– Однажды я принесу тебе его голову, – говорю я с абсолютной уверенностью.
– Это в прошлом и больше не имеет значения.
Она искоса смотрит на меня.
Потираю затылок, пытаясь облегчить напряжение.
– Имеет, еще как имеет. Боже, Луиза, твоя жизнь несправедлива. Разве это не злит тебя?
– Нет, – честно отвечает она. – Какой смысл кричать «это несправедливо, это несправедливо»? От этого ничего не меняется.
Кажется, она не понимает, какую власть ей может дать гнев.
– Но, если ты разозлишься достаточно сильно, это может изменить все. – Мы неотрывно смотрим друг на друга. – Думаю, мне бы понравилось, если бы ты разозлилась. Сильно разозлилась.
– Начать с тебя?
Прикусываю губу, желая, чтобы она дала себе волю со мной. Это было бы потрясно.
– Да.
Она холодно улыбается.
– Может, в другой раз.
Она встает с кровати, потирая руки. Не знаю, от холода ли это или потому, что ее мышцы болят.
– Это был долгий день, – произношу я, испытывая странную неловкость. Тоже поднявшись, я поправляю костюм, прежде чем указать на дверь. – Я отведу тебя в твою комнату.
Луиза повинуется, и мы не говорим друг другу ни слова, пока я отвожу ее в комнату по коридору. По пути она осматривает фотографии ландшафтов в позолоченных рамах на стенах и замечает многочисленные закрытые двери, которые ведут в комнаты для гостей и прислуги.
Наконец, мы подходим к ее комнате, и я провожу ее внутрь, включая свет. Комната эта не огромная, но тут есть хорошая ванная с ванной на ножках и латунными светильниками, и большая кровать с балдахином, похожая на мою. Перед окнами эркера, выходящими на бассейн и горячую ванну в саду, расположены антикварный письменный стол и стул. Луизе ее комната понравится еще больше, когда наступит утро, и она сможет лучше разглядеть красоту вокруг.
Отпустив ее, я кивком указываю на одежду, которая уже висит в шкафу. Несколько часов назад я созвонился с садовником, Карлосом, чтобы он купил вещи, которые идеально ей подойдут. Мужчина был смущен, когда я поручил ему это, ведь ему пришлось купить и нижнее белье.
– Если тебе что-то понадобится, – говорю я, подходя к двери, – то ты можешь связаться со мной по телефону, который стоит у кровати.
Луиза с недоумением смотрит на меня. Возможно, она просто потрясена обстановкой. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Я опускаю ладонь на дверную ручку, готовясь повернуть ее.
– Подожди, – тихо произносит Луиза.
– Да? – Я оборачиваюсь к ней.
Луиза бросает взгляд на кровать.
– Ты мог бы... спать здесь со мной? – Я хмурюсь. – Или просто остаться до тех пор, пока я не усну.
– Я бы остался, если бы мог. – Выпрямляю плечи, не позволяя себе быть слабым.
– Но ты можешь, – говорит она, делая шаг в мою сторону. – Ты можешь все, ты ведь босс.
Босс все еще несет ответственность перед самим собой.
– Спокойной ночи, Луиза, – говорю я, запирая ее в новой камере.
Глава 15
Хавьер
Мне снится кошмар. Я нахожусь в рыбацкой лодке вместе с отцом, только я теперь не маленький мальчик, а тридцатидвухлетний мужчина в строгом костюме. Отец мой выглядит старым, слишком старым, чтобы оставаться в живых, а на голове у него соломенная шляпа. В каждую пойманную рыбу он с помощью шприца вводит что-то красное, вроде яда, а после бросает ее обратно, и вскоре весь океан заполняется плавающими на поверхности воды мертвыми рыбами.
В конце отец вылавливает настолько большую рыбину, что лодка начинает опрокидываться, а потом оказывается, что это и не рыба вовсе.
На крючке находится Луиза, шея ее сломана. Из раны от крючка в горле сочится кровь, окрашивая ее тело в красный цвет. В глазах ее нет жизни, прямо как у тех мертвых рыб, которые постепенно становятся такими же красными, как она.
– Какую ее часть мы съедим сначала? – спрашивает меня отец с улыбкой.
И тут я просыпаюсь от криков. Однако крики эти не принадлежат мне.
Они принадлежат Луизе.
Мигом надев пижамные штаны и схватив пистолет, я бегу по тускло освещенному коридору к комнате Луизы. Я даже не пытаюсь открыть дверь, с ноги выбивая ее, и перед моими глазами предстает ужасная картина: рядом с кроватью видны ноги Луизы, сама же она закрыта здоровенным телом Франко, нависающего над ней. Мне не видно, что он делает, но догадаться не сложно.
И этого достаточно.
Прицелившись ему в живот, я стреляю, не желая убивать ублюдка. Он воет от боли, и я, не успев понять, что делаю, пересекаю комнату и стаскиваю его с Луизы. Когда я прижимаю его к полу, он пытается подняться, но я ударяю по его носу головой, отчего тот ломается. Треснув по тому же месту рукояткой пистолета, я быстро обыскиваю Франко на наличие оружия. Гнев и ярость, бурлящие во мне, угрожают вот-вот вырваться наружу, что я редко допускаю, но сначала нужно позаботиться о Луизе.
Потом меня уже ничто не остановит.
Глаза Луизы широко распахнуты, рот приоткрыт. Она держится за горло и кашляет, пытаясь сесть, на ее щеках видны следы от ударов. Рубашка девушки задрана до груди, а ее нижнее белье стянуто до середины бедер.
«Боже. Если бы я не успел...»
– Луиза, – шепотом зову я, приближаясь к ней. Она смотрит на меня со страхом, истинным страхом, и пытается отстраниться, однако ей мешают кровать и тумбочка. Подняв ладони, я приближаюсь к ней на коленях. – Луиза, все хорошо, – произношу так спокойно, как только могу. И это нелегко. – Я не причиню тебе вреда.
Она в панике качает головой и стискивает в руках простынь, словно пытаясь забраться на кровать. Я осторожно беру ее за руку, но она тут же вырывается из моей хватки. По ее лицу непрерывно бегут слезы.
Тут я сам замираю от охватившей меня паники. Луиза разрушена. Сломлена. И сломал ее не я.
– Ты обещал, – выдыхает она между всхлипами, прижавшись лицом к матрасу. – Ты обещал.
Ее слова ранят меня подобно острому клинку. Я обещал. Обещал, что никому не позволю причинить ей боль. Обещал ее защищать.
Но я нарушил обещание. И этим в итоге сломил ее дух.
Внезапно Эсте оказывается рядом со мной и пытается схватить Луизу. Я слышу Доктора, который выглядывает из-за моей спины, рассматривая Франко и вслух размышляя над тем, как скоро тот умрет. Однако я остаюсь на коленях, осознавая, что настал тот момент, когда я, наконец, разрушил Луизу. Моя ярость становится все сильнее, и вскоре я уже не чувствую ничего, кроме нее.
Эта ярость поработила меня. Руки мои связаны стыдом.