– Эта сучка вышла замуж за наркобарона, – сказал он, – Сальвадора Рейеса.
Я втянул воздух.
– Понятно. Что ж, хорошо для нее.
Он поковырял в носу, а затем вытер под столом. Мои губы сморщились от отвращения.
– Она жаждала денег, – сообщил он мне, как будто я вдруг стал его другом. – Она всегда приходила сюда и просила денег. Говорила, что это для ее родителей. Готов поспорить, что так оно и было. Но я не знаю, на что, черт возьми, она тратила свои деньги. Не на мужчин. Может быть, ей нравились женщины, – он бросил на меня знающий взгляд. – Она всегда была такой ханжой. Но это не значит, что я не развлекался с ней, если ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал я, изо всех сил стараясь сохранить ровный голос.
Бруно все равно что-то уловил.
– О, черт, – сказал он, выпрямляясь на своем стуле. – Ты же не ее родственник или что-то в этом роде?
Я покачал головой.
– Нет. Хотя она носит мое имя. – Он нахмурился. Я почти слышал, как в его голове вращаются ржавые шестеренки. – Оно у нее на спине, – сказал я ему. – Там, где я его вырезал.
Прежде чем паника успела полностью отразиться на лице Бруно, я стремительно выхватил нож. Я целился в верхнюю часть его шеи, но попал прямо в горло.
Достаточно хорошо.
Он задыхался, хрипло хватая воздух, но воздух не шел. Он схватился руками за горло, пытаясь вытащить лезвие, когда кровь начала стекать по его груди, но он был уже слишком слаб, чтобы схватиться за рукоятку. Он начал опрокидываться, падая на пол. Я оказался рядом с ним раньше, чем он успел.
Схватил его за жирные волосы, удерживая его за них.
– Нет, нет, нет, – сказала я тихо, стараясь смотреть ему прямо в глаза, – это еще не конец. – Я схватил нож и быстро выдернул его. Теперь кровь хлынула из раны, заливая его в считанные секунды. Но каким бы прекрасным ни было это зрелище, я должен был быть осторожен, чтобы не заляпать свой костюм. Крепко держа его за волосы, я наклонился и прошептал ему на ухо, держа лезвие у его окровавленного горла. – Знаешь, все те вещи, которые ты пытался сделать с Луизой, – сказал я. – Ну, я сделал их. Делал их снова и снова, и ей это нравилось. Может быть, потому что я один из немногих мужчин, кто видел в ней королеву. Ты видишь в ней только ее красоту. Я же вижу ее такой, какая она есть, запятнанной и все такое, – я сильнее вдавил лезвие. – А тебя я вижу таким, какой ты есть, – мерзким мешком дерьма.
Я медленно, целенаправленно начал вводить лезвие в его горло. Он корчился, брыкался и боролся со мной, но в его нынешнем состоянии я был сильнее. Его воля к жизни была жалкой, как и он сам.
В конце концов, он перестал брыкаться. Я продолжал резать. Когда наконец закончил, я был весь в поту, и только несколько капель крови было на моих ботинках и брюках. Они сошли бы при хорошей стирке.
Я положил его голову в мусор и вытащил пакет, сделав узел на конце. Я надеялся, что он не протечет. Затем оглядел офис. До моего прихода здесь царил беспорядок: кипы бумаг и пустые пивные бутылки были разбросаны повсюду. Добавление крови и безголового трупа было едва заметным.
Я открыл замок на двери и быстро вышел, закрыв ее за собой. Камилы поблизости не было видно, что было очень жаль. Если бы она спросила меня, что случилось, я бы сказал ей, что у Бруно болит голова и он не хочет, чтобы его беспокоили. Это была бы такая хорошая фраза.
Вскоре я вышел из бара и снова зашагал по улице к своей арендованной машине с мешком мусора на плече. Моя первая задача была выполнена. Теперь нужно было заняться второй.
У меня было предчувствие, что это будет гораздо труднее.
– Извините, – спросил я женщину в фартуке, которая подошла к двери. – А Ракель и Арманд Чавес живут здесь?
Женщина на мгновение уставилась на меня, медленно вытирая руки о фартук. Я оставил голову Бруно в холодильнике со льдом в багажнике, поэтому не должно было быть ничего необычного в нарядно одетом мужчине, стоящем на ступеньках.
– Да, они живут здесь. Кто спрашивает?
Я выдохнул с тихим облегчением. Значит, Сальвадор еще не убил их, а это означало, что Луиза, скорее всего, еще жива.
– Я друг их дочери, – сказала я ей, улыбаясь как можно искреннее. – Не могли бы вы передать Ракель, что я хочу поговорить с ней? Боюсь, это очень важно.
Она снова изучила меня. У меня было ощущение, что Луиза лично наняла эту женщину. Она была дерзкой и подозрительной, именно такой, какую она хотела бы видеть для защиты своих родителей. Если мои инстинкты были верны, у нее, вероятно, был пистолет, и она знала, как им пользоваться.
– Как Вас зовут? – спросила она.
– Хавьер, – сказал я ей.
– Фамилии нет?
– Гарсия.
– Хорошо, Хавьер Гарсия, – сказала она, – я пойду позову Ракель. Пожалуйста, оставайтесь здесь.
Дверь захлопнулась перед моим носом.
Я пожал плечами и сел на скамейку рядом с ухоженным розовым садом. Любовался цветами, ожидая, когда дверь снова откроется.
Когда она открылась, я повернулся на своем месте и увидел, что там стоит красивая, элегантная, пожилая женщина. Ее взгляд был устремлен на меня, хотя я знал, что она слепа.
– Ты хочешь поговорить со мной о Луизе? – спросила она. Я увидел, что сиделка стоит прямо за ней. Я начал подниматься, но Ракель быстро сказала: – Оставайся на месте. Не вставай. Друг моей дочери – мой друг.
Очень надеялся, что она не говорила этого о Сальвадоре.
– У вас потрясающие органы чувств, миссис Чавес, – сказал я ей, когда она спустилась с двух ступенек и пошла по дорожке ко мне, двигаясь грациозно и уверенно, не нуждаясь ни в какой помощи.
Она улыбнулась, и я увидел Луизу в ее лице. Это сделало забавные вещи с моим нутром, разъедая его печалью.
– Спасибо, – сказала она, – но для меня это просто жизнь. Она не должна быть тяжелой.
– Нет, – сказал я, – думаю, не с этой точки зрения. У вас прекрасный новый дом, – мой взгляд скользнул к сиделке, которая теперь прислонилась к дверному проему, открыто наблюдая за нами. – И очень бдительная помощница.
– А, это просто Пенелопа, – сказала она, отмахиваясь от нее. – Возвращайся в дом, Пенелопа, со мной все будет в порядке. Этот человек не причинит мне вреда.
Пенелопа неохотно выполнила просьбу, но даже при этом я видел, как двигались жалюзи, и знал, что она шпионит через окно.
– Она очень параноидальна, – заметил я, повернувшись к Ракель. – Есть ли для этого причина?
Она слабо улыбнулась.
– Да.
Но больше она ничего не сказала.
Не хотел делать Ракель параноиком, но я должен был спросить:
– Почему Вы так уверены, что я не причиню вам вреда?
Она села рядом со мной и сложила руки на коленях.
– Ты умеешь читать по лицам людей, не так ли? Я же могу читать их души.
Не смог не рассмеяться на это, но ее улыбка и уверенность не ослабевали.
– О, вы серьезно, – сказал я, чувствуя легкий стыд, но скрыв это. – Ну, я хочу, чтобы вы знали, что у меня нет души для чтения.
Теперь настало ее время смеяться.
– Конечно, есть! – воскликнула она. – Ты ведь сейчас здесь, не так ли? А теперь скажи мне почему, и ты увидишь, что я права.
– Почему я здесь? – Она осторожно кивнула. – Миссис Чавес...
– Ракель.
– Ракель, – начал я, – вы слышали что-нибудь о своей дочери в последнее время?
Она покачала головой, ее руки слегка дрожали.
– Нет. По крайней мере, три недели. Ты не знаешь, все ли с ней в порядке?
Я на мгновение прикусил губу.
– Честно? Я ничего не знаю. Но не думаю, что она в порядке. Думаю, что Луиза в большой опасности, и вы тоже. Сальвадор Рейес позволяет плохим людям выглядеть хорошо.
– Я знаю это, – сказала она с тихим гневом.
– И я знаю, что он больше не заинтересован в том, чтобы оставить ее своей женой... – я громко вдохнул и выдохнул. – И когда это произойдет, она будет для него все равно что мертвец.
Она несколько мгновений безучастно смотрела на небо, прежде чем спросить:
– Что тебе нужно от нас?
– Мне нужно убедиться, что вы в безопасности, – сказал я. – Это все, чего Луиза когда-либо хотела. Она заботится о вас больше, чем о собственной жизни и собственном счастье.