Она нахмурилась, качая головой.
– Не понимаю. О чем ты говоришь?
Я глубоко вдохнул, сердце сильно билось о ребра. Я уже несколько раз прокручивал это в голове. Для чего-то настолько серьезного, настолько меняющего жизнь, я не мог допустить, чтобы сказать что-то не то.
– Я рисковал всем, чтобы заполучить тебя, Луиза. И ни за что не рискну потерять тебя снова. Скажи мне одно слово, и мы сбежим. Скажи мне сделать это, и я сделаю. Я откажусь от всего этого. Мы можем быть свободны там, вне опасности. Мы можем оставить все это позади.
– Мы не можем сбежать, Хавьер, – медленно сказала она.
– Нет, можем. Мы можем делать все, что захотим.
Она терпеливо улыбнулась и нежно поцеловала меня в губы.
– Нет, любовь моя, мы не можем, – сказала она, взяв мое лицо в свои руки. – Ты никогда не сможешь убежать от себя, ты просто будешь ходить по кругу. От этой жизни не убежать, потому что это твоя жизнь, и ты такой, какой ты есть. И в этом нет ничего плохого.
Ее слова вонзились в меня, как самое сладкое лезвие. И все же.
– Я не могу потерять тебя, – сказал я ей, чувствуя правду всем своим существом.
– Ты не потеряешь меня. Я с радостью проживу эту жизнь с тобой. Чувствую, что это то, для чего я предназначена. Быть твоей королевой и править рядом с тобой.
Я потер губы, пытаясь не улыбнуться ее красивой фразе.
– Это уродливая жизнь.
Она пожала плечами.
– Знаю. И это все, что я когда-либо знала. Но, по крайней мере, теперь у меня будет достаточно силы, чтобы скрыть уродство.
Я усмехнулся. Мое сердце могло разорваться.
– У тебя будет вся сила. У тебя будет все.
– И все же я хочу только тебя.
– У тебя есть я, мое черное сердце и моя порочная душа.
Я схватил ее и с силой поцеловал, не в силах сдерживаться. Она никогда не была так вкусна. Запах солнца на ее коже, прохладные океанские брызги, мысль о том, что она будет править рядом со мной, со всем ее хорошим и плохим – все это заставляло мое сердце биться, а член безжалостно пульсировать.
– Не думаю, что когда-либо хотел тебя больше.
Я застонал ей в рот, падая спиной на песок и увлекая ее за собой. Я потянул ее на себя, обхватив ее ноги так, что она оказалась на уровне моей талии. Мой язык жадно погружался в ее рот снова и снова, разжигая пламя, которое я не мог сдержать. Я мечтал об этом несколько дней.
– Мы всегда можем снять номер в отеле, – сказала она мне в губы, и по тому, как сбилось ее дыхание, я понял, что она возбуждена так же, как и я.
Я все еще мог возбудить ее в считанные секунды.
– К черту, – сказал я. Я протянул руку между ее ног и залез под юбку. Сдвинул в сторону ее нижнее белье и усмехнулся, обнаружив, какая она мокрая. – Моя королева, мы никуда не пойдем.
Она застонала, ее глаза затрепетали.
– Но на пляже есть люди. Нас арестуют.
– Ты в этом уверена? – спросил я, зная, что в Мексике меня никогда ни за что не арестуют.
– Люди увидят.
– Туристы увидят, – сказал я ей, облизывая ее ухо. – И пусть видят. Пусть возвращаются домой и думают, что Мексика – это веселое место.
Я сильно укусил ее за шею, наслаждаясь ощущением ее кожи между зубами. Она задрожала, ей это понравилось.
– Я не знаю, – задыхаясь, сказала она, выгнув спину.
Одной рукой я вводил в нее пальцы, а другой расстегивал ширинку. Это была проигрышная битва с ее стороны.
– Слушай, – сказал я, подавляя стон, – ты мексиканка или не мексиканка?
Она рассмеялась, гортанно и горячо.
– Теперь цитируешь фильмы? Ты плохой.
– Ты любишь меня плохим.
Она безмятежно улыбнулась мне.
– Ты знаешь, что люблю, – затем ее рот скривился в «о», когда я вынул свой набухший член и ввел его в нее.
Она была такой тугой, такой шелковистой, такой совершенной. Не имело значения, трахались ли мы на публике, средь бела дня на пляжах Масатлана, или в моей постели, она была всем, в чем я нуждался, всем, чего я хотел.
– Забери меня домой, моя королева, – прошептал я ей.
Наконец она расслабилась, откинувшись назад, и я глубоко погрузился в нее. Мы оба вскрикнули от удовольствия и боли. Это было невозможно.
Я обхватил ее бедра и стал двигать ими вперед-назад медленными, едва уловимыми движениями. Мы почти не двигались, но это не означало, что я не чувствовал все и везде.
Прошло совсем немного времени, прежде чем тоска, которую я испытывал по ней, страх потерять ее, яркое солнце за ее спиной, голубое небо и проходящие мимо люди, бормочущие свое неодобрение и восхищение, сменились громоподобной кульминацией. Я жестко вошел в нее, одновременно следя за тем, чтобы ее клитор не остался без внимания. Пока она сжималась вокруг меня, выжимая меня досуха, она называла меня своим королем.
Не думаю, что эти слова когда-либо звучали так правильно.
После наших эскапад на пляже я пошел и взял напрокат машину, которую я никогда не верну, и мы отправились по шоссе, ведущему в Дуранго. Это была бы более короткая дорога домой, но мой сексуальный аппетит вновь пробудился из-за насилия, адреналина и того факта, что мы почти потеряли друг друга. Мы дважды останавливались на обочине: один раз потому, что я так сильно желал ощутить вкус ее киски, что в итоге мы доставили удовольствие друг другу на заднем сиденье машины, старая добрая «шестьдесят девять». В другой раз я хотел снова оказаться внутри ее тепла, поэтому она забралась на меня сверху, пока я был за рулем, и начала скакать на мне. Я проехал всего около десяти футов, прежде чем чуть не разбил машину. Похоже, я был хорош во многих вещах, но трахаться и вести машину одновременно – это не одна из них.
В конце концов, мы вернулись домой под закат. Охранники на воротах, казалось, были шокированы моим возвращением, но у них хватило ума сделать довольный вид. Когда доходило до дела, были начальники и похуже меня.
Я припарковал машину прямо у входа и посмотрел на Луизу, безмятежно сидящую на пассажирском сиденье. Она словно светилась.
– Теперь это твой дом, ты же знаешь, – сказал я ей.
Она улыбнулась.
– Я знаю.
– Это твой замок.
Она наклонилась и быстро поцеловала меня.
– И он прекрасен.
Мы вышли из машины как раз в тот момент, когда входная дверь распахнулась, и Эсте уставился на нас, совершенно ошарашенный. Я наслаждался слабым разочарованием в его взгляде. Он не ожидал, что я докажу ему, что он ошибается.
– Я ни хрена в это не верю, – сказал он с тихим благоговением.
Я поднял руки.
– Призрак прошлого вернулся, чтобы трахнуть тебя в задницу.
Он усмехнулся.
– К счастью для меня, я не успел ничего испортить. Как, черт возьми, тебе это удалось провернуть, Хави? – он продолжал смотреть между нами двумя с удивлением.
Я пожал плечами.
– А когда мне что-то не удавалось сделать?
Я положил руку на спину Луизы и повел ее вверх по лестнице. Мы остановились в дверях, оглядывая Эсте.
– Эстебан Мендоса, – сказал я ему, – познакомься со своей правительницей, Луизой Чавес, – я наклонился к ее уху. – Знаешь, теперь он твой подчиненный. Что ты чувствуешь?
Она усмехнулась Эсте, а затем посмотрела на меня.
– Это заставляет меня чувствовать, что я должна всегда держать при себе электрошокер. Знаешь на случай, если он будет плохо себя вести, – она подмигнула ему и вошла в дом.
Я рассмеялся, увидев страх в его глазах. Я похлопал его по плечу.
– Думаю она не шутит. Она там убила человека. Думаю, она вошла во вкус.
Мы оставили недоумевающего Эсте на ступеньках, и я быстро повел ее прямо в нашу спальню, где я принес бы ей огонь, а она мне – мир, этот прекрасный мир.
Я был ее королем.
Она была моей королевой.
И у нас была гребаная империя, которой мы должны были править.
После того, как мы закончим трахаться, конечно.
В конце концов, я все еще был Хавьером Берналем.