Глубокий рык раздался из-за кирпичей, и я снова подпрыгнула, размахивая найденным оружием перед собой, а затем выпустила его с криком ужаса, когда поняла, что это кость. Большая чертова кость, похожая на ту, что торчит из бедра.
Я посмотрел вниз на свои ноги, оранжевое свечение моего фейлайта показало конечности и кости вокруг меня. Я была в гребаной гробнице. В гробнице, заполненной жертвами Короля.
Почему, черт возьми, я решила, что смогу противостоять этому мерзавцу?
Я взглянула на небо далеко над собой и попыталась сосредоточиться, чтобы подняться отсюда с помощью магии воздуха, но когда я призвала свою силу, то обнаружила, что она почти полностью исчезла. Киллблейз сжег ее, пока был в моей крови, и у меня осталось едва достаточно магии, чтобы поддерживать свет, и совершенно недостаточно, чтобы выбраться отсюда.
До меня донесся звук скрежета камня о камень, и я обернулась, когда в кирпичах позади меня начала открываться дверь.
Из темного туннеля, который открылся, хлынула мерзкая вонь, и я отшатнулась, пока мой позвоночник не прижался к каменной стене позади меня.
Зловещее рычание раздалось из глубины теней впереди меня, и я с полной уверенностью убедилась, что не хочу туда идти.
Я запрокинула голову назад, глядя на скользкие стены колодца и надеясь, что смогу найти опору, которая позволит мне выбраться отсюда.
Я прикрыла рот руками, размышляя, есть ли шанс, что Юджин все еще поблизости. Или даже если кто-то из парней мог искать меня. Меня не было слишком долго. Я обещала сразу же вернуться к ним. Но что, если бы они пошли против Короля без меня и пострадали?
— Помогите! — закричала я, мое сердце колотилось, и я напрягла уши в поисках хоть какого-нибудь признака того, что кто-то меня услышал.
На мой голос из туннеля впереди раздалось темное рычание, и я тут же уронила руки. Что бы там ни было, не надо было помогать ему найти меня. И у меня было совершенно определенное ощущение, что это что-то ищет, охотится…
Темный тоннель, словно шептал мое имя, и я с содроганием втянула воздух, осматривая пространство перед собой. Я не хотела идти туда. Ни за что на свете. Но это был не просто туннель в никуда. Там должен был быть выход. Путь обратно на поверхность. А если я просто останусь здесь, то все, что я буду делать, это ждать, пока оно само придет ко мне.
Я не была какой-то дрожащей мышкой, ждущей, когда набросится кошка. Я была соколом, который нападет раньше, чем кто-либо узнает о его присутствии.
Я думала о своих Королях в лесу, которые боролись за меня, нуждались во мне. Я не могла просто оставаться здесь и ждать, пока судьба найдет меня. Я сама выбираю свою судьбу. И я собираюсь встретить эту угрозу с высоко поднятым подбородком и оскаленными клыками, жаждущими крови.
Я пробиралась по осадку на дне колодца, отвлекаясь от мыслей о том, что цеплялось за подошвы моих сапог, когда я ступила в туннель.
Свет моего фейлайта следовал за мной, пока я углублялась в сырой проход, и я дрожала от усиливающегося холода. Моя одежда промокла и прилипла ко мне. Даже с волос капала грязь на пол.
Мои сапоги прочерчивали следы по темному камню, из которого был сделан этот проход, и я подумала, что скоро найду что-то, идущее по этому следу прямо ко мне.
Стены туннеля были высечены из черного камня, который влажно блестел под оранжевым светом моего фейлайта. Они казались почти естественными, но это никак не вязалось с реальностью. Кто-то создал этот проход. И у меня было ужасное чувство, что этот кто-то — Король.
Я отогнала эту мысль и прибавила скорость.
Через мгновение до меня донесся звук скрежета камня о камень, и я резко развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь у подножия колодца снова закрывается.
Что ж, теперь я здесь, нравится мне это или нет.
Я передернула плечами и решила не тратить ни капли своей магии на то, чтобы пустить вокруг себя заглушающий пузырь. Наверное, мне следовало бы также изгнать свой фейлайт, но если бы я это сделала, то была уверена, что смогу просто наложить в штаны. Остаться наедине в этом сыром туннеле с тем, что издавало эти скрипящие и стонущие звуки, было одно дело, но делать это в кромешной тьме было немыслимо.