Ее сердце колотилось о ребра, когда его губы сомкнулись вокруг ее набухшего соска. Ее пронзила еще одна шокирующая волна удовольствия. Она поднялась к нему, обхватила его голову своими ищущими руками и притянула ближе. Она не осмеливалась говорить. Черт, она едва осмеливалась дышать.
Потом его язык… О, боже. Да, он задел ее сосок этим ужасно мягким лезвием. Покалывание рассыпалось, закружилось, собралось и скопилось прямо между ее ног, закручиваясь пульсирующей воронкой так, как Саша никогда по-настоящему не испытывала.
Они с Майком любили друг друга, и их секс отражал их милые, утешительные отношения. То, как Ник Наварро прикасался к ней, было грубым, грязным, настойчивым… неотразимым.
Его язык снова беспокойно блуждал по ее плоти, облизывая ложбинку между грудями, покусывая ее шею, прежде чем пробраться ей в рот, а затем снова опустился вниз, чтобы лизнуть ее левый сосок и утопить ее в еще более головокружительном блаженстве.
Саша не могла спокойно лежать. Ее ноги беспокойно двигались под простынями, ее бедра непроизвольно поднимались, молча умоляя о чем-то, что она боялась озвучить. Кончики ее пальцев скользнули по его массивным плечам, а под его мягкой словно замша кожей чувствовалась сила. Она коснулась его нежными поцелуями, распространяя их по его твердому плечу и накачанным бицепсам. Он поднял голову и снова впился ей в рот, словно мог умереть с голоду, если она не наполнит его своей страстью.
Его рука скользнула к ложбинке между грудей, добралась до ее живота... а затем пропала под трусиками.
В то мгновение, когда он погладил ее складки и дотронулся до самой чувствительной части ее тела, она выкрикнула, вцепилась в него и была готова разорваться на части.
– Боже, ты мокрая, – он выдохнул каждое слово, посылая ее коже свое хриплое дыхание.
И она была мокрой. Она чувствовала, как ее влага покрывает его пальцы. Он скользнул вниз по мягкой, чувствительной коже, прежде чем погрузить два пальца глубоко внутрь нее и провести большим пальцем по ее клитору нежными, но безжалостными движениями.
Саша впилась ногтями в его руку.
– Ох!
– Это твой клитор, детка. Я хочу подойти к нему близко. Хочу трогать его, – Дразнящими движениями он кружил по бугорку нервных окончаний, заставляя ее раздвигать ноги, извиваться от желания почувствовать больше и чувствовать, как кровь приливает к ее телу с еще большим желанием. – Давай. Попроси меня об этом. Чтобы заставил тебя кричать. Заставил тебя кончить.
– Пожалуйста. – Слово сорвалось с ее губ.
Ни разу за три года брака с Майком она не умоляла его доставить ей удовольствие. Не прошло и суток с Ником, как она вдруг почувствовала уверенность, что скажет или сделает все, что угодно, лишь бы избавиться от назревавшей в ней потребности, бурлящей под его ловкими прикосновениями. Она даже не могла сделать паузу, чтобы быть потрясенной своей реакцией, тем фактом, что он казался таким способным доставить ей оргазм, который часто ускользал от нее в прошлом
– Я хочу, чтобы тебе было хорошо, детка. Я взглянул на тебя и сгорел. Я фантазировал о том, чтобы коснуться всей этой нетронутой кожи, целовать тебя, пока ты не перестанешь думать, и чувствовать, как ты кончаешь для меня.
– Ник...
– Не произноси мое имя сейчас. Кричи, когда я тебя попрошу, хорошо? Да. Ты близко. Я чувствую это.
Он медленно провел кончиками пальцев по ее клитору, и она чувствовала, что с каждым мгновением тот становится все тверже. Ощущения нарастали, собирались, тяжелели, давили на ее сопротивление, пока оно не начало рушиться. Возбуждение в ее теле слилось воедино, превратив покалывание и приятные ощущения в страстное желание, заставившее ее схватиться за простыни кулаками, дико задыхаться и гореть желанием, когда она откинула голову назад.
– Ник! – закричала она, все ее тело пульсировало и дергалось. Жидкий экстаз струился по ее венам волнами, которые, казалось, никогда не кончатся. Со следующей волной она поднялась еще выше. И ещё выше. Он всегда держал пальцы именно там, где она нуждалась в них, всегда ласкал ее с идеальным нажимом. Боже, этот мужчина уже знал ее тело намного лучше, чем она. Она еще даже не закончила испытывать этот гигантский оргазм, а уже боялась, что продаст свою душу за большее.
Когда кульминация, наконец, сошла на нет, у нее действительно заболело горло от того, что она выкрикивала его имя. Томная эйфория разлилась по ее венам тяжелым удовлетворением. Пот блестел в волосах. Тело гудело. Черт, она Саша не удивилась, если бы она светилась.
Саша улыбнулась ему.
– Ник…
– Вот так, да?
Почему-то она все еще краснела.
– И ты знал?
– Ага. – Он сел, упершись локтями в колени, обхватив голову руками, затем бросил на нее многозначительный взгляд. – Это именно то, чего я хотел. Рад, что заставить тебя ответить было так легко. Вот как мы убеждаем людей, что мы влюблены.
Для чего он подарил ей этот экстаз? Доказать, что она не невосприимчива к нему? Что он имел власть над ней? Или для поднятия своего эго? Чтоб манипулировать ею? Он посмотрел сквозь нее и пожал плечами, как будто все, что они сделали сегодня вечером, не было чем-то необычным или не значило для него что-то важное.
Саше показалось, что он ударил ее.
– Сволочь, – она откатилась, повернувшись к нему спиной. Стыд кольнул ее, когда она застегивала ночную рубашку. Ее пальцы тряслись от гнева.
– Сволочь? Я рад, что тебе не понадобилось много времени, чтобы понять это.
Нет. Она всегда подозревала, что он опасен для женского рассудка. Майк предупредил ее, Саша должна была его послушаться. Вместо этого она позволила своему отчаянию сохранить Харпер жизнь и опасно смешаться с ее влечением к Нику. Надежда, одиночество и жажда привели её к этому.
Больше никогда.
Чувствуя себя оскорбленной и разгневанной на себя за то, что так сильно хотела его, она свернулась клубочком, защищая себя.
– Нисколько.
– Хорошо. Ты знала, что я ублюдок, когда постучала в мою дверь. Я просто оправдываю твои ожидания. После такого оргазма тебе следует хорошо выспаться. Спокойной ночи.
* * * *
После шести часов беспокойного ада Ник поднялся со стоном. Конечно, прикосновение к Саше прошлой ночью было сбывшейся фантазией, но все, что случилось потом, было полным дерьмом. Он должен перестать желать ее так сильно. Если он не сможет, ему придется продолжать вести себя как осел. Зарабатывать ее презрение – отстой. Хуже того, ее близость только ослабляла его сопротивление. Он попал в бесконечную петлю дерьма, и его единственным выходом было найти улики Майка или трахнуть Сашу вслепую.
После вчерашних гневных слов Саши он мог догадаться, за что она проголосует.
Было чуть больше восьми, когда он принял душ и позволил себе разрядку. Сетуя на то, что его рука часто тренируется в подобном, он натянул нижнее белье и на цыпочках вышел из ванной, чтобы посмотреть, нет ли в этой крысиной дыре кого-нибудь, кто мог сварить кофе.
Саша стояла у кровати и выглядела смущенной и злой одновременно. Он не был в восторге от первого, но последнее заставляло его держаться на расстоянии. Теперь ему было это нужно, потому что то, как он вел себя прошлой ночью доказало ему, что он не мог доверять себе в вопросах самоконтроля.
– Тебе нужна помощь с окрашиванием волос?
Она колебалась, глядя на него долгое время, и он задумался, а заговорит ли она с ним вообще.
– А ты что-то в этом понимаешь?
– Ничего. Но я умею читать надписи на коробке.
Ее розовые губки сложились в линию.
– Отлично. Об остальном я знаю сама. Только не трогай меня больше.
О, как дерзко. Она выглядела прекрасно с раскрасневшимися щеками и искрами в карих глазах. Ник не стал восхищаться вслух.
– Давайте приступим к делу. Я хочу быстрее закончить с этим, чтобы мы могли позавтракать и быть в парке к десяти.