Ник собрал все свое снаряжение, наблюдая, как она делает то же самое. Он чувствовал, что она не переставала смотреть на него. Дерьмо. Сколько бы он ни дрочил, она все равно возбуждала его. Сколько бы он ни говорил себе не смотреть на нее, каждый раз, когда он это делал, его сердце переворачивалось. Он жил годами благодаря своему внутреннему инстинкту, который говорил ему идти за ней. Но логика подсказывала ему, что инстинкт должен заткнуться.
– Готова? – спросил он, складывая последние вещи в рюкзак и застегивая молнию.
Она застегнула свою сумку.
– Да. Думаешь, мы действительно найдем доказательства Майка? Я понятия не имею, куда может подойти этот ключ.
По крайней мере, она больше не говорила о диарее из его рта.
– Эта часть и меня ставит в тупик. Я не помню ничего с замком на эстраде. Может, он что-то зарыл. Будем искать, что бы это ни было. Судя по размеру ключа, это что-то маленькое.
– Что будет, если мы его не найдем?
– Мы продолжим поиски, и я позабочусь о том, чтобы вы с Харпер были в безопасности. – И он найдет новые, креативные способы сохранять дистанцию между ними, иначе она окажется в его постели. – Я не позволю тебе умереть и не откажусь от мести. Можешь не сомневаться в этом.
Она кивнула с серьезным видом.
Он донес их сумки до внедорожника. Она последовала за ним. Солнце поднялось высоко. Ноябрь приближался, и тепло отступало. Через пару недель День Благодарения. Осень никогда не была его любимым временем года, так как отсутствующий отец и переутомленная мать–одиночка, пытающаяся свести концы с концами, не оставляли ему особых поводов для благодарности. То же самое с тюрьмой. Черт, он звучал так, будто устроил чертову вечеринку жалости. Ему нужно надеть трусы большого мальчика и быть благодарным за то, что Саша пришла к нему за помощью. В этом году месть даст ему повод для благодарности. И позволит ей вести красивую, мирную жизнь.
Они замолчали, пока он вёл их от машин в сторону парка. Он надел кепку и солнцезащитные очки. Она последовала его примеру.
Что касается маскировки, то она очень хромала – лучшее, что он мог придумать на лету. Но эта прогулка по парку должна была длиться несколько минут, так что им не нужно было маскироваться тщательно или очень долго.
Ник посмотрел в ее сторону. Ее теперь уже темные волосы скользили шелковистыми волнами по плечам, солнечные лучи словно отражались от густой кофейной гущи. Она выглядела и смелее, и как-то деликатнее на контрасте темных волос и светлой кожи.
Он хотел ее. Как и всегда. Он должен был перестать зацикливаться и заняться делом.
После завтрака они, наконец, свернули на Дрейфус Драйв и поехали по извилистой дороге, примыкающей к Художественному музею. Они проехали мимо кофейни и припарковались ближе к эстраде.
Как только они вышли из внедорожника, ветер усилился. За последние тридцать минут температура заметно упала. Стало облачнее. Зима наступила раньше, чем обычно.
Быстрый взгляд подсказал Нику, что возле эстрады задерживается не так уж много людей. Несколько матерей с колясками уже уходили пока не стало еще холоднее.
Когда Саша закрыла дверь, он запер машину и сделал глубокий вдох. Пришло время найти улики, скрыть которые стоило Майку жизни.
Он направился к дорожке с дальней стороны эстрады, подальше от кофейни и нескольких человек, сидящих за столиками с красными зонтиками, сжимающих горячие напитки и торопливо жующих пончики, Саша последовала за ним, и он схватил ее за руку. Она вцепилась в него, будто нервничала.
– Расслабься. Мы пара на прогулке. Ключ у тебя на шее?
– Всегда, – она выдохнула, явно пытаясь успокоиться. – Сейчас всё выглядит по-другому. В тот день, когда я делала свадебные фотографии, была весна. Солнечно. Тепло. Это место казалось таким счастливым. Я помню, как была в восторге от того, что после «Катрины» власти так красиво восстановили эстраду. Сегодня это место выглядит… зловещим.
– Потому что ты чувствуешь, что за тобой наблюдают?
– Да.
И Ник тоже. Возможно, это паранойя. Казалось, никто не обращал на них внимания. Некоторые люди бродили без цели, некоторые собирали шезлонги, так как день больше не казался таким многообещающим, как раньше. Бегуны ускорили шаг, спасаясь от ветра, который дул сильнее. Со стоянки исчезли мамы с колясками. Фотограф с моделью в подчеркнуто весеннем платье закружились на ветру, у нее застучали зубы. После еще нескольких снимков он убрал аппаратуру, и они ушли.
Саша прижалась к Нику в поисках тепла.
– Что нам делать?
Они подошли к эстраде. Он обвил ее рукой. Кому-то другому он показался бы озабоченным любовником, защищающим свою женщину от холода. Он воспользовался позой и наклонился к ее уху. – Мы ищем то, куда может подойти ключ, который оставил тебе Майк.
Она посмотрела вверх, как будто впервые увидела эстраду.
– Я не вижу ничего вверху или внизу колонн с замком. Ничего в конструкции крыши. Но здесь есть электричество.
Он кивнул.
– У подножия купола. Его включают вечером.
– Значит, где-то есть электрическая коробка.
– Ага. А еще я вижу металлические мусорные баки по всему периметру. И вон там еще скамейка.
– Да. Майк мог что-то спрятать в кустах. Или, как ты сказал, закопал его.
Возможно.
– Какая из этих возможностей кажется тебе более вероятной? К какому варианту Майк мог тяготеть больше?
Саша помолчала, снова изучая местность.
– Если он хранил что-то под замком, я предполагаю, он также защищал это от непогоды и посторонних глаз. Скамья слишком открыта. Любой, кто устраивал пикники или лежал на траве, чтобы полюбоваться облаками, мог увидеть изнанку.
– Ага. Да и мусорные баки привлекают слишком много внимания.
– Для людей, использующих и опустошающих их. Согласна. Да и кусты, вероятно, слишком часто постригали, чтобы что-то скрыть.
– Ты права. Ураган должен был доказать, что прятать что-то в болотистом городе ниже уровня моря – плохая идея, – заключил он.
– Если ты об этом, то тогда Майк не стал бы ничего закапывать. Меня тут не было, когда случился ураган, но Майк был в отчаянии от нанесенного урона. Он любил этот город.
– Да.
Майк вырос в лучших районах города, а Ник был близко знаком с худшими и временами ненавидел его. Но он не мог отрицать, что это знакомство дало ему хороших друзей и яркое детство. Это лучше, чем проводить каждую зиму в холоде Джерси.
Проходивший мимо бегун замедлил шаг, подойдя к эстраде, видимо, чтобы отдышаться. Когда он уперся в колени и втянул воздух, то посмотрел на них. Ник не знал, то ли парень просто пялился на Сашу, то ли задумал что-то нехорошее. В любом случае, он не рисковал. Он поднял ее подбородок и улыбнулся ей.
– За нами следят. Веди себя так, будто я сказал что-то, что делает тебя счастливой.
Она подняла ресницы и встретилась с его взглядом. Ухмылка скользнула по ее губам, но взгляд выглядел таким.
– Как думаешь, есть ли шанс, что мы добьемся успеха?
– Я ставлю на это свою жизнь. – Твою и Харпер тоже.
Ее ухмылка превратилась в теплую улыбку, преобразившую ее. Да, она играла. Но когда солнце вырвалось из-за облаков и косыми золотыми лучами скользнуло по ее лицу, освещая ее сиянием, ее доброта воссияла. Она была хорошей матерью. Хорошей женой. Она упорно трудилась, чтобы быть хорошим человеком. Держу пари, она гордилась этим. Любой мужчина был бы счастлив с Сашей. Черт, он счел бы себя самым благословенным человеком на планете, если бы провел хотя бы одну ночь в качестве ее мужчины.
Он сделает все, чтобы дать ей шанс сделать мир ярче.
Ник знал, что должен… но он не мог устоять перед желанием наклонить голову и коснуться Сашиных губ, нежно. Он вдохнул ее. Легкий цветочный аромат… с капелькой чего-то пряного. Как и она.
Она могла отстраниться, и он обхватил ее лицо обеими руками и успокоил.
– Влюбленная пара.
При его напоминании она напряглась. Не обращая на это внимания, он снова накрыл ее губы своими и погладил ее лицо.