Добежав до машины, она одарила нас ослепительной улыбкой.
— Ой, большое спасибо, вы меня просто спасли. Вы случайно не в Лондон?
Вблизи она казалась еще лучше — само совершенство: ровные зубы, светлые волосы, белый пушок над верхней губой. В тот период в нашей сексуальной практике было больше неудач, чем успехов, больше фантазий, чем фактов. Софи была материализовавшейся фантазией.
— Именно в Лондон, — промямлил я. Скажи она «на край света», бьюсь об заклад, Генри согласился бы рулить всю ночь. — А куда вам нужно?
— До любого места, где можно поймать такси. Только чтобы вам было по дороге.
Генри не произносил ни слова. Его всегда злило, когда я проявлял инициативу.
— Представляете, я оказалась за бортом, — сказала Софи.
— За бортом?
— Ага. Провела уик-энд на яхте, а потом эти психи, которые были со мной, перепились — я и слиняла. Побоялась остаться с ними ночью.
— И правильно сделали! — согласился я.
— Разумеется, — сказал Генри, включившись наконец в разговор. — Теперь вы имеете дело с джентльменами.
— Меня зовут Софи, — представилась девушка, устраиваясь рядом с Генри.
— Генри. А это Мартин.
— Еще раз спасибо. Меня хотел подвезти один тип, около мили отсюда, но мне почему-то глаза его не понравились, слишком близко поставлены.
Мы с Генри намотали на ус ее заявление: типично женское замечание, на всякий случай надо учесть. Закашлявшись и выпустив чад из своей треснутой выхлопной трубы, машина тронулась, и Генри стал жать на педали.
— Клевая машина! Это «Эм-Джи», да?
Ничем иным нельзя было добиться большего расположения Генри. Я с завистью смотрел, как он, переключая передачу, касался свободной рукой ее бедра.
— Значит, на яхте? — переспросил Генри. Он то и дело отрывал взгляд от дороги, и я заволновался. — И часто у вас так бывает?
— Нет, в первый раз. Просто на той неделе я встретила этого типа на сеансе, и он меня пригласил. И оказался настоящим дерьмом.
— Похоже, вы легко отделались. Вы сказали «на сеансе» — на каком сеансе?
— Я работаю моделью. Только это не моя профессия. Вообще-то я танцую, но когда нет работы, а ее почти никогда нет, сами понимаете, за газ все равно надо платить.
— Конечно. Вы в балете танцуете?
— Да, но не в классическом — в современном. В классике слишком большая конкуренция. А вы чем занимаетесь?
На этот раз я опередил Генри:
— Я писатель, а Генри работает в Сити.
— Я забыл спросить, где вам лучше выйти. — Голос Генри потонул в реве «Боинга-707», который пронесся прямо над дорогой с выпущенным шасси. Софи оглянулась, чтобы посмотреть, как он приземляется.
— Ух ты! Мы с подругой — мы с ней вместе живем — в прошлом году летали на Майорку. Не в таком — там был чартерный рейс, дешевка, всего два мотора. То есть их было, по-моему, всего два, но они так гудели — я думала, отвалятся.
— Все равно, это самый безопасный транспорт, — сказал я, глядя, как Генри обгоняет «порше» по внутренней стороне. — Значит, вы пополам снимаете квартиру?
— Да. В Бейсуотере.
— В Бейсуотере? Хороший район.
— Я бы не сказала. Над нами живет китаец-хиропрактик, а рядом — чувак, торгующий «кебабами» навынос. Мы думаем, что китаец выдает себя за хиропрактика, а на самом деле у него салон массажа, вроде тех, где учат по-французски.
— А ваша подруга тоже танцует? — спросил Генри, подмигнув мне в зеркальце.
— Нет, она актриса, работает в ресторане.
Она казалась мне какой-то беззащитной и оттого легко ранимой.
— Будем ли мы иметь удовольствие встретиться с ней, когда подвезем вас?
Я понимал, что задумал Генри. Он станет ухаживать за Софи, а меня оставит с подругой, наверняка не такой очаровательной.
— Нет, она уехала домой на уик-энд.
— Может быть, можно пригласить вас обеих на обед на следующей неделе?
— Это было бы замечательно. — В ее голосе я уловил нотку настороженности. Генри всегда слишком сильно жмет на педали.