— Здорово сегодня было, — крикнула она.
— Рад, что вы остались довольны.
К ванным комнатам у меня особый интерес. У девушек они обычно похожи на филиал аптеки. Здесь тоже выставка была грандиозная — никогда не видел столько всяких склянок с шампунями, косметикой, одеколонами и дезодорантами. Я решил освежиться одеколоном, но ошибся бутылочкой. В ней оказалась жидкость с едким тошнотворным запахом. Стал мыть руки и вдруг обнаружил в раковине одинокую золотую рыбку.
— А у вас там золотая рыбка, — сказал я, вернувшись в комнату.
— О Господи! Сегодня очередь Мелани менять ему воду.
Она вынесла из кухни стеклянную чашу с веточкой коралла.
— Бедный старый Фред, ты, наверно, совсем исстрадался.
— Эту рыбку зовут Фред?
— Да. Оригинально, правда? Мы его выиграли на благотворительной ярмарке.
Софи поставила чашу на хилую книжную полочку и насыпала в нее рыбьего корма. Фред быстро всплыл к поверхности и стал заглатывать крошечные хлопья. Софи резко повернулась ко мне.
— Чем это от вас пахнет?
— Я имел смелость воспользоваться вашим одеколоном.
— А, это я получила на халяву, когда делала рекламу. Кто такой купит? Вот они его и раздают! — Софи ничуть не обиделась. — Посуда разная, вы уж простите, мы недавно столько разбили. Кстати, это чай, — продолжала она тараторить. — Не хотите — не пейте, кофе тоже нет. Хозяйство — это тоска, правда?
Она плюхнулась в кресло, отодвинув старого мишку, который, судя по всему, уже пережил пересадку конечностей. Пока мы разговаривали, она качала его на руках.
— Вы действительно подарите мне свой роман?
— Конечно.
— Обещаю его прочитать.
— О большем не смею мечтать, — сказал я.
Она вытянулась в кресле — ноги вперед, ступни развернуты, как у балерины. Я поставил себя на предохранитель и сменил положение ног, чтобы скрыть образовавшуюся между ними выпуклость. Я хотел ее и в то же время боялся.
— Вы что-нибудь репетируете на занятиях? Я в этом ничего не смыслю.
— На занятиях не репетируют, лишь разогреваются и делают упражнения для пробных просмотров. Я сейчас только пробуюсь.
— Почему? Уверен, вы отлично танцуете.
— Со мной-то все о’кей, но танцоров сейчас ни в грош не ставят. Приличной работы нет. Многие девушки уезжают за границу, в основном на Ближний Восток, но мне совсем не улыбается плясать с голым верхом в ночном клубе где-нибудь в Бейруте. Может, на следующей неделе мне что-нибудь подкинут — хотя бы рекламу шампуня.
«Голый верх» снова напомнил о злосчастной фотографии.
— Ваши родители работают в театре?
— Они умерли. Но они не были деловыми. Папа служил в банке.
— А братья или сестры есть?
— Не-а.
Говорить о пустяках, не касаясь главного, становилось все труднее. Я не знал, какие в этом доме порядки — есть ли у них с Мелани договоренность на такие непредвиденные случаи. Зная Генри, я подозревал, что страсти по любимой «Эм-Джи» могут выбить у него из головы все мысли о развлечениях. Не исключено, что, как только отбуксируют эту чертову штуку, он привезет Мелани домой в такси, и дело с концом. Я и так добился многого и не хотел все испортить одним опрометчивым шагом: даже если я не буду отвергнут, дело вряд ли дойдет до желаемого конца.
Еще минут пятнадцать я расспрашивал ее о деталях, которые могли мне пригодиться во время будущих свиданий: какую еду она предпочитает, по каким дням у нее занятия, какая поп-музыка ей нравится и все такое. Без колебаний выставив себе высокую оценку за образцовое поведение, я был уверен, что теперь-то уж оно будет щедро вознаграждено. Вокруг Софи наверняка ошивается целый легион развратников, так пусть я буду в ее глазах интригующим исключением.
— Послушайте, из-за меня вы не ложитесь спать, — сказал я. — Рядом с собой вы укладываете этого мишку?
— Да.
— И почему это девушки так любят медведей? Ведь они не очень-то ласковые!
— Не знаю, — сказала Софи. — А вы как думаете?
— Ничего я не думаю. Просто я завидую вашему мишке.
Это был единственный намек, который я себе позволил. Я не поцеловал ее, даже не сделал попытки. Не хотел рисковать. Хотя с трудом сдерживал бушевавшую во мне страсть.
Уже совсем поздно мне позвонил Генри.
— Я тебя разбудил?
— Да. — Я не спал, но хотел, чтобы ему стало неловко.
— О, прости, пожалуйста. Ты один?
— Один. Чем дело кончилось?
— Думаю, с ней все будет в порядке. Есть, конечно, сомнения, но все показатели хорошие.
— Ты говоришь о Мелани или о своей вшивой машине?