— У вас что-то случилось? — спросила она голосом точь-в-точь как у Джойс Гренфел.[45]
— Да. Я вывихнул лодыжку, упал и сильно ушибся, — солгал я из осторожности.
— О Господи, какое несчастье. Растянуть лодыжку — что может быть хуже? По себе знаю. Уж лучше перелом. — У нее получилось «пейелом». — Не опирайтесь на нее. И мешочки с льдом — чем скорее, тем лучше. У меня это очень часто бывает. Вам далеко ехать?
— Нет, не очень.
— Дайте-ка я подумаю. Ближайшая больница — если вы хотите в больницу, — кажется, в Эксбридже. Или в Эмерсхеме? В общем, одно из двух. Я порекомендовала бы вам своего доктора, но он как раз уехал отдыхать, а тот, кто его замещает, по правде говоря, жуликоват. Но можете рискнуть, если хотите.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, доберусь до дому и приглашу своего доктора.
— Ну, будьте осторожны. Противная вещь это растяжение. И не забудьте про лед. Мешочки со льдом и хорошая крепкая выпивка. Замечательно помогает — лед в выпивке и лед на лодыжке. Лично я сначала выпиваю.
— Благодарю вас, запомню. А за то, что остановились, большое спасибо.
— Ну, нельзя же проехать мимо человека в беде.
Она умчалась, отчаянно виляя, и я забеспокоился, как бы она мотоцикл не перевернула. Я перевел дыхание, но боль не утихала. К счастью, пострадала левая лодыжка, а поскольку управление было автоматическим, я решил, что можно ехать. Вытер с лица гудрон, снял левый ботинок, залез в машину и медленно тронулся с места. Только сейчас я понял, что Сеймур, когда выходил из комнаты, наверняка позвонил этим типам. Они были где-то поблизости, вероятно, следили за мной. При этой мысли меня стало трясти, и я с трудом вел машину. Наконец остановился на обочине и закурил. Лодыжка сильно распухла. Теперь уже не страх, а злость волною накатила на меня. Всю дорогу, до самого Лондона, я мучился не столько от боли, сколько от невозможности сосредоточиться и понять происходящее.
Глава 16
НАСТОЯЩЕЕ
В жизни многое происходит вопреки логике. Следуя здравому смыслу (как это я делаю в собственных сочинениях), я должен был сообщить о происшедшем в полицию, но не стал, убедив себя в том, что так безопаснее.
Воспоминания об «Инглвуде» были связаны не только с физической болью. Меня постоянно преследовал омерзительный образ Сеймура, видимо, он превратил Софи в экземпляр своей коллекции бабочек. Мысль о ее связи с этим типом буквально отравляла мне жизнь. И когда я перечитал то, что написал ночью, мне показалось, что одна из героинь вырвалась из-под контроля моего воображения — так сильно изменился задуманный мной сюжет.
Пирсону я ничего не рассказал о встрече с Сеймуром, лишь повторил историю про растянутую лодыжку. Учился быть осторожным.
— Ну, как ваша подруга?
Видимо, это своего рода намек. Что же, придется смириться.
— Она так и не появилась.
— Плохо.
— Да ладно. Говорят, прошлого не вернешь. Есть у вас для меня новости?
— Боюсь, что нет. Я пытался отследить людей из вашего списка, но ничего особенного не обнаружил. Все они люди деловые, некоторых уже нет в живых. Возможно, это просто его контакты как члена парламента. К сожалению, вот так; не вижу, чем бы еще я мог быть вам полезен. — И он отдал мне листок.
— Во всяком случае, вы нашли Софи. Так что скажите, пожалуйста, сколько я вам должен?
— Нисколько. Я просто отработал роскошный обед, которым вы меня угостили.
— Вы уверены? Неужели у вас не было никаких расходов?
— Несколько телефонных звонков — и все. Забудем об этом. Если что-нибудь прояснится, дайте мне знать. Следующий заход, возможно, будет удачнее. Передавайте привет Роджеру, когда увидитесь с ним.
Вскоре после его ухода у меня опять забарахлил компьютер. Мои собственные усилия наладить его, разумеется, не увенчались успехом, и я вынужден был пригласить своего компьютерного волшебника — мистера Бедфорда. Стоя за его спиной, я с благоговением следил, как он играет на клавиатуре — словно пианист. Потерянный текст он извлек из небытия за считанные минуты.
— Как только вам это удается? Просто фантастика!
— Зато я не умею писать книги, верно? Каждому свое — так называемое разделение труда.
— Но что же я не так делал?
— Профессиональный секрет. Научите меня писать бестселлеры, а я научу вас нужным командам.
У него была дурная привычка — во время разговора держать руки в карманах, «играть на бильярде». И я едва удерживался, чтобы не смотреть на его промежность.
— Это не в моих силах, — сказал я. — Давайте посидим, мистер Бедфорд, выпьем немного.