— Что ты знаешь об этом со своими глупыми, безобидными маленькими романчиками? Ты не можешь понять, чем мы обладали, что делали. Генри был прав — он считал, что ты не способен понять ничего за пределами своего скучного маленького мирка, где все разложено по аккуратным маленьким полочкам и нарушать порядок нельзя. Ты, видимо, очень рад, что не переспал со мной, когда я попросила об этом, да? Я уже тогда знала, мы оба знали. Только поэтому я и предложила меня трахнуть. Не думай, я не увлеклась тобой — просто хотела поделиться хорошей новостью!
Ее страстность меня не удивила. Я понял, что рухнули стены тех привилегий, которые, она верила, будут вечно их защищать. Она была заражена не только вирусом, но и безнадежностью, которая наступила от осознания того, что надежды больше нет. Она подняла руки, и мне показалось, будто она хотела вцепиться в лицо мне ногтями, но я поймал их и держал, словно прутья, потому что никакой силы в них не было. От этой легкой потасовки пламя алтарных свечей заколебалось, мягкие волны света пробежали по уархольским портретам, и на короткое время они ожили, перестали быть плоскими. И я вспомнил то время, когда мы с Софи были лишь наблюдателями, когда еще не начался процесс разложения.
Я осторожно опустил ее руки, но продолжал их держать до тех пор, пока она не перестала дрожать. Потом повернулся и вышел из комнаты. Закрывая за собой дверь, я заметил, как она наклонилась и поцеловала одну из фотографий.
Глава 21
НАСТОЯЩЕЕ
От запаха ладана я не мог избавиться и на следующее утро, даже когда принял душ и оделся, — настолько он въелся в мою одежду. После завтрака я позвонил своей секретарше Эдне, чтобы узнать, нет ли для меня срочной корреспонденции. Уезжая, я оставлял ей ключи от квартиры, и она каждый день приходила проверять факс и почту. Обычно спокойная и уравновешенная, она сейчас говорила очень взволнованно:
— Ой, мистер Уивер, как хорошо, что вы позвонили! Я так волновалась и не знала, где вас искать. Вы не оставили телефона.
— Что-нибудь случилось?
— Вы и представить себе не можете. Прихожу вчера утром в вашу квартиру, я чуть задержалась, должна была дать маме лекарства, открываю я, значит, дверь, и чувствую, что-то не так.
— Пожалуйста, рассказывайте по порядку.
— Так вот, вхожу я в квартиру, а там полный разгром! Компьютер, магнитофон, телефон, факс — все сломано. Ваши бумаги — ваши деловые бумаги — изорваны, даже корреспонденция и налоговые извещения валяются на полу. Это был какой-то кошмар! Но ничего ценного, кажется, не пропало. Непонятно, кому и зачем это понадобилось?
— Ладно, Эдна, не расстраивайтесь. — Я старался говорить спокойно. — Слава Богу, что вас там не было в это время. Вы сообщили в полицию и страховую компанию?
— Да, конечно. Сосед разрешил мне позвонить по его телефону.
— Полиции что-нибудь удалось сделать?
— Нет, они только сказали, что вандализм сейчас явление частое. Они это называют «немотивированные разрушения», говорят, что в Лондоне такое случается каждые полчаса. Так теперь устроен мир — вот что происходит, а еще изнасилования и бомбы. Конечно, я все подробно рассказала полиции, но они сказали, что вряд ли удастся кого-нибудь поймать. Когда они ушли, я по возможности все прибрала, собрала по кусочкам письма и склеила скотчем.
— Надеюсь, налоговые извещения целы? На все остальное мне наплевать.
Я пытался шутить, но волнение Эдны передалось и мне.
— Да, я сделала все, что могла, мама помогала, она тоже очень расстроена, а я даже не знаю, как теперь жить дальше.
Эдна продолжала бормотать, а я почувствовал, как все мое существо охватил уже знакомый мне страх. И дело было вовсе не в испорченных вещах — компьютер застрахован, копии текущей работы в портативной машине, — я пришел в ужас от самого факта. Зловещая сеть все приближалась.
— Я составила список корреспонденции. Хотите, прочту?
— Если только что-нибудь важное, а так не стоит беспокоиться.
— Ну, например, есть письмо от вашего американского издателя, по-моему, срочное.
— О чем оно?
— Вам присудили премию Эдгара — не знаю, что это такое, — и он просит вас приехать за ней в Нью-Йорк. Он пишет, что это самая престижная премия и что она поможет продать следующий роман. Вы хотите, чтобы я за вас ответила?
— Нет, я отвечу сам. Что-нибудь еще?
— Ничего существенного.
— Ну хорошо. Слушайте, Эдна, все это было для вас ужасно, и мне очень жаль, что вы так влипли. Вы сделали все, что могли, поэтому, пожалуйста, не волнуйтесь. Возьмите несколько выходных и постарайтесь про это забыть. Я скоро вернусь и сам разберусь со страховкой и прочим. О’кей?