Я позвонил домой, никто не ответил, только мой собственный голос из автоответчика, словно издевающийся надо мной. Я звонил, наверно, раз двадцать с одним и тем же результатом. Я не мог заставить себя поверить, что это конец. Когда я вернулся в Лондон, ее нигде не было. Я прошел прямо в спальню, но не обнаружил никаких признаков ее присутствия. Я словно вернулся в дом, где кто-то умер: покойника уже нет, но вещи, которых он касался, остались — и тоже кажутся мертвыми. В ванной я заметил просыпанную пудру на раковине, перекрученный тюбик зубной пасты, пустой пакетик из-под пилюль (на него особенно больно было смотреть — видимо, когда теряешь любимого человека, плотские воспоминания мучают больше всего).
Я обзвонил ее подруг из балетной школы, хотя понимал, что многие из них были бы только рады сообщить мне плохие новости (чего еще ждать от подруг?), но в класс она не возвращалась, и они ничего сказать не могли. Софи исчезла, как исчезают вещи из рук иллюзиониста: только что была здесь, совсем рядом, а теперь словно улетела на другую планету. Я побывал во всех домах, которые мы посещали вместе с Софи, но это оказалось невыносимо: каждый раз мне приходилось как-то объяснять, почему она не пришла. Я даже позвонил Генри, унизился — знал, что он с удовольствием скажет о Софи что-нибудь нелестное. Но вопреки ожиданиям он воскликнул:
— О, какой кошмар! Тебе, наверно, несладко сейчас.
— Еще бы!
— Мне очень жаль, друг. Я был уверен, что вы этакие Дарби и Джоан.[76]
— Я так беспокоюсь за нее. Как ты думаешь, кто бы мог знать, где она?
— Сразу и не сообразишь. Попробую что-нибудь выяснить. Я иногда встречаю ее старую подружку — как ее, Мелисса?
— Мелани.
— Правильно, Мелани. Позвоню ей, кажется, на работе у меня есть ее телефон.
— Правда? Попроси ее позвонить мне.
— Конечно. Голос у тебя действительно неважный. Может, встретимся? Как насчет ленча, завтра я не могу — скажем, в четверг?
При встрече Генри всячески старался развеселить меня, даже предложил пригласить двух подружек на вечер. Но мне было не до дурацких свиданий. Позже он сдержал свое слово и попросил Мелани позвонить мне. Но и здесь мои надежды не сбылись: Мелани была замужем, имела двоих маленьких детей и ничего утешительного сообщить не могла. Они с Софи разошлись, и она не имела представления, где ее можно найти.
Говорят, писатель может извлечь пользу из чего угодно. Это не всегда верно. Подчас жизнь бьет нас чересчур больно, и когда мы пытаемся выплеснуть эту боль на бумагу, то лишь снова и снова испытываем страдания. Из моей попытки написать рассказ, используя моменты нашего прощания в Барсаке, ничего не вышло. Кажется, я искал ее еще почти месяц, рылся в завалах памяти, стараясь вспомнить какой-нибудь эпизод, который мог бы все объяснить. Но мало-помалу принялся «собирать камни» для новой жизни. Встречаясь с девушками, я вскоре понял, что отношения с Софи изменили меня. И я теперь не способен на случайные связи. Я сошелся было с девушкой, научным работником, с которой познакомился в лондонской библиотеке, но очень скоро она получила работу в Брюсселе, а продолжать роман в разлуке оказалось для нас обоих не под силу. И в моей жизни наступил какой-то сумбурный, нелепый период, чем-то похожий на пустые годы юности, полные несбыточных ожиданий.
Вечно недовольный собой, я не находил себе места, хотя, по иронии судьбы, писательские дела шли успешно. Мой очередной роман стал книгой месяца и несколько недель фигурировал в списке бестселлеров.
После долгих уговоров я согласился принять участие в популяризаторских турах по крупнейшим городам и получил приглашение выступить на литературных завтраках. Свои заранее подготовленные речи я пересыпал шутками, охотно раздавал автографы сентиментальным матронам. Впервые после долгого перерыва ездил по Англии, порой не в силах избавиться от ощущения, что путешествую по незнакомой стране. Но вскоре и эта новизна путешествия по железной дороге иссякла.
Меня сопровождала добросовестная девушка — рекламный агент, которую буквально все восхищало. Когда мы вечером приехали в Абердин, одолеваемый усталостью и полный апатии, я набрался сверх меры и совершил на нее наезд, который она разумно обратила в шутку. Именно там я наткнулся на номер «Кантри лайф». Этот замечательный журнал, уделяя много внимания рекламе недвижимости и предметов искусства, в начале текстового раздела помещает также (всегда несколько неожиданно) фотографии будущих новобрачных во всю страницу. Так я узнал о том, что произошло с Софи, и о степени лицемерия Генри.